Бесноватый цесаревич

«Ваше-ство» или что-то подобное проорали мужским голосом, раздался топот, и хлопнула дверь.

Я тем временем начинаю рассматривать комнату. Света не хватает, и некоторые детали были в тени, но общее впечатление необычное. Интересный такой потолок, настолько высокий, что тяжело разглядеть, лепнина это или резьба, огромная люстра без единой горящей лампочки. Стены тоже в лепнине, картины в половину стены, или это такие обои, сложно понять. Два окна в обрамлении штор. На улице темно, не видно фонарей и других источников света.

Комната – метров шесть в длину, напротив – два старинного вида стула с изогнутыми ножками, рядом стол. Большего рассмотреть не удалось боль была на грани терпения и головой особо не повертишь. Мне стал понятен неприятный запах на столе стоял массивный подсвечник, в котором горело несколько свечей.

За стеной раздались шаги, дверь распахнулась и в комнату буквально влетела девушка в длинном платье по моде восемнадцатого века, которое более подходило для какой-нибудь театральной постановки или маскарада.

За ней сразу зашел мужик такого же карнавального вида, в парике, длинном пиджаке, коротких штанах и белых чулках. Я рассматривал вошедших и ждал их реакцию. Тем временем девушка несколько мгновений постояла у входа в комнату, затем быстро подошла и взяла меня за правую руку. Сука, больно же. Не смог ей ничего ответить: горло пересохло и кроме хрипа никаких звуков издавать не могло.

– Вы пришли в себя, муж мой? Все очень переживали и молились о вашем выздоровлении! – проговорила ряженая скороговоркой.

Вблизи девушка показалась мне совсем молодой. Правильные черты лица, рыжие волосы, убранные на затылке в высокую прическу. Складывалось впечатление, что она чем-то напугана. Будто ожидает от меня отрицательной реакции или чувствует свою вину. Но взгляд зеленых глаз не отводила, и было видно, что действительно переживает. Может, это хорошая актерская игра, не силен я в физиогномике.

Не знаю, что меня больше всего удивило – рыжая малолетка в качестве жены, карнавальное платье или то, что говорила она по-французски, а я ее прекрасно понимал.

Сама ситуация была похожа на какой-то театр абсурда с элементами косплея. Если ретроплатье еще понять можно, то французского я отродясь не знал, английского на работе вполне хватало.

В этот момент рыжая тряхнула меня за руку, наверное, это было выражением глубины ее переживаний. Боль в ключице была непереносимой. Спасительная темнота не дала мне объяснить, что я думаю об этой дуре.