Наброски пером – 3

– Хорошо! – и как в предыдущие годы Он сторожно опустил свой немалый вес на вторую от Памятника скамейку.

– Не так давно покрасили, – отметил Он, нащупывая снизу пупы-рышки краски. Он имел обыкновение отколупывать их и если скамей-ку недавно красили, то Ему потом долго приходилось стирать прилип-шую краску, сплевывая на пальцы.

В этот раз такси ждало за углом – придется сразу же вернуться в аэропорт. Ничего не поделаешь – дела… Ведь он и так уже два года пропустил, не появился на Бульваре во время цветения акаций.

Спер-ва болела жена, потом с Ним случился… Первый звонок. Мог быть и Последним. Но в этом году Он вырвался – хоть и на один день!

А здесь, здесь как-будто ничего не меняется. Все то же самое. Те же дети – все-таки, наверно, другие. Те же девушки, а может и не те. Тот же чудак в странной старой шляпе. Сколько Он себя помнил, столько помнил эту шляпу и этого чудака. А может это другой чудак? Может это сын того чудака, которого Он впервые встретил здесь, на Бульваре, сорок, да нет, больше сорока лет назад? Ведь, действительно, тому сейчас было бы под восемьдесят, а этому – ведь не больше сорока!

Он поднялся и впервые за все эти годы пересек Бульвар и опу-стился на скамейку рядом с чудаком в странной шляпе.

Вблизи она смотрелась еще более странной и ужасно старой. Точнее, не старой, а старомодной. Будто лежала она долго-долго где-то в музее под стек-лом, а потом пришел вот этот чудак и достал ее. Таким же старомод-ным было и лицо под шляпой, с тяжелым выступающим подбородком и длинными ноздрями слегка крючковатого носа. Лицо, вроде, и моло-дое, но устремленный в никуда взгляд как-то необяснимо старил…

– Скажите, – Он не знал, как спросить. – Скажите, это ведь ваш отец сидел раньше на этом месте?

– Отец… – произнесли губы чудака.

– Ну да. Ведь я прихожу сюда уже давно. Больше сорока лет.

– Давно… – повторили губы.

– Я всегда прихожу, приезжаю на Бульвар во время цветения ака-ций.

– Акаций… – вокруг чудака висел какой-то звон, как-будто слегка дрожал теплый воздух Бульвара.

– Обычай у меня такой! – уже кричал Он. – Мой, личный обычай! Простите… Не знаю, но должна быть какая-то связь… Иначе одино-чество накатывает. Вы этого не поймете – вы же здесь всегда…

– Всегда… – звон усилися, заострился.

– Это у меня в ушах звенит, – подумал Он. – Наверно давление упало. Да и пора двигаться. Тут все равно не с кем говорить – чудак ка-кой-то отмороженный.