Его малышка на миллион

А тут он еще и наконец всматривается в лицо, взгляд внимательно щурит.

Секунда – и никакого больше притворства.

Охранник руку протягивает и так юрко с меня кепку снимает, что мои тёмные волосы, старательно спрятанные под ней и капюшоном, мгновенно же рассыпаются по плечам.

За спиной слышится сразу несколько различных реакций: кто охает, кто смеётся. Громила надо мной тоже. Головой снова качает.

– Даже знать не хочу, для чего тебе это… – приглядывается совершенно иначе, более ощутимым взглядом, будто оценивает, и даже голос смягчает, когда продолжает: – красавица, но сегодня точно не твой день. – А потом взглядом уже по фигуре, словно вместо глаз сканер, от него некомфортно становится, потому что и так понятно, что теперь он высматривает за одеждой. Его рука по бёдрам моим проходится, лишь слегка задевает ребром, но точно током бьёт, что шарахаюсь и испуганно таращу глаза. Сердце ухает, оцепенение и поднимающийся по коже жар от вспыхнувших гремучих эмоций: – Не ниже, и будь уверена, в следующий раз пропущу.

Снова усмехается и подмигивает, а я с опозданием понимаю, что он длину юбки имеет в виду.

– Всё, давай, красавица, не занимай очередь, – кепку вкладывает в непослушные руки, и вроде по-доброму со мной, но внутри всё равно разбухает обида.

Едкая такая, что аж глаза обжигает влагой. Щеки горят, чувствую, жаром колючим ползут по коже эмоции. И пульс в ушах бухает, что собраться сразу не получается. Ещё и ком к горлу злосчастный… Не сглотнуть.

Мне нужны эти деньги. Очень нужны

Сегодня.

И этот клуб моя единственная надежда дать себе хоть небольшую отсрочку.

Была. Была эта надежда.

Меня уже кто-то пихает плечом, протискиваются две девушки. Одна из них косо поглядывает, свысока, пока потихоньку назад спиной отступаю, а потом с гордым выражением к охраннику поворачивается, чтобы услышать:

– Не сегодня, – и дальше взгляд поверх всех переводит.

Выражения лица – камень. Никаких ухмылок, насмешек, просто стоит. Вторая из них возмущается:

– Но уже пропускали, в прошлый…

– На сегодня достаточно.

Дальше не слышу, безразлично становится, у меня до сих пор шум в ушах и пространство серовато-перламутровой призмой вокруг видится.

Отхожу вроде на расстояние, а особо даже не понимаю, в каком месте стою. По сторонам озираюсь.

Делать ведь что-то надо. Собраться, придумать…

Голова… божечки…

Никогда так ещё пульс не тарабанил.

«Может, тебе мотивации побольше надо?»

«Сколько там твой сестренке?..