Депрессия

Пусти!

Елена отшвырнула с дороги тело вяло поддавшегося мужа и начала судорожно швырять в сумку что попало, тряпки, обувь, какие – то побрякушки, а потом зачем-то сунула в неё набор столовых предметов, который подарила ей мама и дурацкую вазу розового стекла, подарок от сотрудников на юбилей …

Кое-как переночевав на краешке кровати, полусидя, почти без сна, дождавшись, пока посиневший от переживаний муж, глядящий в одну точку красными, кроличьими глазами, закроет за собой дверь, влила в себя полведра кофе и, стараясь не смотреть на жалкое лицо свекрови, с остервенением тыркала в телефон, набирая номер знакомой риэлторши.

* * *

Квартира нашлась на удивление быстро. Правда по деньгам, Елене оказалась доступной только однушка в дальнем подмосковном городке, зато всего лишь час на электричке до работы. И, продолжая нестись в своём сошедшем с рельсов поезде, слушая гул его колёс в своей совершенно очумевшей голове, Елена в полубессознательном состоянии вышла из машины Игоря, любезно предложившем ей свою помощь – довезти ее до этого Богом забытого городка.

– Вы страшная женщина, Лена. Вот так, разом, неизвестно куда… Я бы не смог…

Игорь смотрел в лицо Елены, чуть прищурясь, слегка улыбался, и глаз не отводил. В его взгляде просто читалось восхищение, причём не только Елениной смелостью, взгляд норовил скользнуть ниже, туда где легкая уже совсем весенняя курточка, расстегнутая до пояса норовила явить восхищенному взгляду обтянутую тесной водолазкой грудь.

– Вам сумку наверх помочь отнести? Тяжёлая…

Елена выдернула у него из рук свою скорбную ношу, фыркнула, простучала каблучками по ступенькам полуразвалившейся лестницы вонючего подъезда.

– Нет, спасибо. Вы и так мне очень помогли. До встречи.

* * *

Квартира оказалась крошечной, темной и очень неухоженной. Люстр нигде не было, пыльные, покрытые паутиной лампочки кое-как освещали убогую обстановку, и, может быть именно это, этот скудный свет, не давший Елене разглядеть до конца весь ужас, в который она попала, и спас её от полного отчаянья, обманул и уберег.

Кое-как взгромоздив сумку на засаленное кресло, она зачем-то вытащила свою розовую вазу и поставила её в самый центр ободранного полированного стола. Потом открыла балкон, села прямо на приступку двери, закурила и, глядя на полную луну, погрузившую крошечный городок в серебряное сияние, тихонько заскулила. Тоненько.