Рыцарь в башне

Перед ней меркло все остальное. А попробовал он немало: от юных девиц, страх и отчаяние которых придавали их мясу особый привкус, до волшебной лошади, сопротивляющейся до самого конца, – она, кстати, была последней такой в мире, и он ее съел. Но все это было давно. Сейчас его ждет другое дело.

– Перед тем как украсть, я бы хотел его… хм, подготовить. Знаешь ли, проще всего с человеком, чей дух уже сломлен. Ты позволишь? Нет-нет, можешь не волноваться, он не пострадает, во всяком случае, все страдания будут исходить только от тебя.

Кстати, где он сейчас?

Принцесса задумалась. Она не видела Рыцаря уже несколько дней, и в своей любимой таверне он не появлялся. Но она была уверена, что при желании узнать, где он, не составит труда. Ее радовало, что Дракон на ее стороне. Он даже как будто стал немного выше ростом. Наверное, ему и впрямь полезно время от времени возвращаться к своей гадкой сущности, наводя ужас на жертву (которая пока ни о чем не подозревала). Наверняка он находил в этом азарт.

Словно в подтверждение ее слов, Дракон расправил плечи, изогнулся, затем выпрямился.

Каждый позвонок под его чешуйчатой кожей напрягся, стал отчетливо виден. Изменился и его взгляд: от королевского друга и баловня, любившего хороший табак и крепкое вино, не осталось и следа, сейчас он был больше похож на хищного зверя.

Да. Это именно тот Дракон, который нужен Принцессе.

***

Несмотря на внешнюю самоуверенность, Принцесса иногда сомневалась в правильности своего решения. И правда же, в конце концов, нельзя вот так просто взять и украсть человека.

Заставить страдать не только его, но и его родных, – в неизвестности. Неизвестность. Что может быть хуже нее?

Иногда она думала, что увлеклась Рыцарем от безделья. Но больше всего ее пугало это жгучее желание владеть им без остатка, чтобы он принадлежал только ей.

После того как Дракон покинул ее спальню, Принцесса направилась в свой сад. Именно здесь какое-то время назад она и задумала свое злодейство. Вместе с ней туда пошли ее верные слуги – труподети.

Принцесса давно привыкла к постоянному топанью маленьких ножек у себя за спиной. На всех окружающих четверка труподетей производила отталкивающее впечатление. Выглядели они неприглядно: лысые, с бледной тонкой кожей, которая еле-еле обтягивает череп, с абсолютно белыми – и при этом видящими – глазами, с кровавыми подтеками у основания ногтей. Но никто так не предугадывает ее желания и не может считывать настроение, как они.