Летайте самолетами Аэрофлота

За ним следом вошел здоровенный дядя и без стеснения включил свет.

« Привет молодежь» – радостно поприветствовал он нас. В руках у дяди было две огромных сетки-авоськи. В одной, судя по торчащим из ячеек куриным мослам, завернутым в промокшую от жира бумагу, была жареная птица, В другой лежали бумажные пакеты, банки консервов. Бутылочные горла торчали из авоськи как пушечные жерла. Лет дяде было около 60-ти, крепкий в кости старикан.

Людмила подняла с подушки голову, недовольно посмотрела на включенный свет, на старика и затем перевела взгляд на его авоськи.

Я лежал молча, стараясь сохранить серьезное выражение лица. Дед крутил головой, раздумывая, куда бы ему пристроить свою ношу. Решившись, он положил авоську с пакетами на свой диван, а вторую бухнул на стол. Сетка сразу развалилась по столу, из нее потек жир, заливая книгу жены, а также заколку для волос и часы, оставленные женой на столе.

« Да что Вы делаете, – Людмила свесилась с полки и схватила книгу, – уберите немедленно сетку со стола».

Дед испуганно схватил авоську и, не раздумывая, повесил ее на крючок, рядом с шубой жены. Жир, янтарными каплями, стал падать на шубу.

« Ой » – закричала жена.

Пора вставать. Я спрыгнул с полки, снял авоську и передал ее старику. « Держи дед, – сказал я, протягивая ему сетку, – пусть на ковер капает, сейчас, что-нибудь придумаем». Дед мотнул головой, с благодарностью глядя мне в глаза. Он, похоже, был очень сильно пьян.

« Что же придумать, ни бумаги, ни газет» – соображал я.

В купе заглянул проводник, очевидно за билетом старика.

« Юра – спросил я его, – есть газеты или тряпки какие-нибудь».

« Пойдем, – оперативно ответил он, поглядев на ковер, и сказал деду, – а Вы билет приготовьте пока».

Вернувшись с кипой газет, я увидел жену, которая с насупленным видом оттирала шубу, сидя на полке. Дед, как часовой, молча стоял посередине купе с сеткой в руках, под ней, на ковре темнело приличное пятно.

Расстелив на нем газеты, мы стали упаковывать все заново. В авоське оказались три, средних размеров, жареных, гуся. После упаковки дед разложил свою постель и уселся на нее, не раздеваясь. Я полез к себе на полку. Людмила окончила чистить шубу, повесила ее на крючок и взяла книгу двумя пальцами. Дед, видимо, не выдержав, подал снизу голос.

« Извини молодая, дай я попробую почистить» – густой бас сразу заполнил купе крепким, свежим перегаром.