Вечность длиною в день

«Нет! Не может быть, – проносилось в Лёшкиной голове, – женщина… Марина… Мужики умирать должны… Мужики… на войне…» И тут он услышал рядом с собой нечеловеческий крик Сергея, его друга:

– Марина-а-а!

Её имя раскатилось эхом по скалам и унеслось в небо, где уже была её душа. Лёшка осознал, что Сергей сейчас бросится в самое пекло. Не раздумывая, он, что есть силы, схватил его и прижал к броне БТРа.

– Серёга, не надо! – тяжело дыша, умолял Лёшка своего друга.

А друг продолжал биться в его руках.

Слёз у Сергея не было, он лишь рычал, стонал и просил:

– Пусти-и-и! Я к ней, она… там лежит, её убьют!

Лёшка не хотел говорить Сергею, что, скорее всего, Марина уже мертва, да и не поверил бы он. Самому с трудом верилось, что эта девушка, красавица, лежит сейчас мёртвая, и её глаза, от которых захватывало дух, её глаза неподвижно устремлены в небесную высь чужой страны.

Бой продолжался недолго, будто в песне – «короткий, как клинок кинжала». Наши среагировали быстро, прислав мощную поддержку.

Когда закончилось самое страшное, Лёшка, ослабив хватку, выпустил Сергея. И тот побежал как пьяный, еле держась на ногах, то падая, то вставая. Добежав, Сергей рухнул на колени возле Марины, неестественно зарычал и упал сверху, стараясь защитить, прикрыть собой её уже мёртвое тело. Лешка бросился к другу, поняв, почувствовав его боль, как только могут чувствовать душевно близкие люди. Пронзительно-зелёные глаза Марины врезались в память Алек сея Скворцова, и он, проведя рукой по её лицу, закрыл их навсегда.

Сергей не мог, не хотел верить, что Марины больше нет. Он взял её на руки и побежал к медсанбату. Михалыч, увидев, что Сергей несёт на руках Марину, сам кинулся навстречу ему, хотя понимал, что сделать он ничего уже не сможет, всё бесполезно: девушка погибла. Он пощупал ей пульс, но, не ощутив жизни, покачал головой.

– Ну! Ну же! – Сергей с мольбой смотрел на врача.

Уже немолодой, повидавший много смертей на своем веку, хирург от Бога, которого все любовно называли Михалыч, склонившись над убитой девушкой, заплакал.

Вернее, те клокочущие звуки, что рвались из его груди, трудно было назвать плачем. Но слёзы, градом полившиеся из глаз, предательски выдали его состояние.

– Ах, ты, девочка… Как же это?.. Ты зачем это?.. Дочка сирота…

Сергей смутно помнил, что было потом, как будто всё происходило не с ним, а он лишь со стороны наблюдал за всем происходящим.