Заговоренная Гладь

Данакт схватил его за плечо и повернул к себе, заглянув в его лицо, ставшее почему-то сейчас таким равнодушным, что даже в темноте этого невозможно было не заметить.

– Велибор, почему же ты не отдаешь приказа? Посмотри только – наши воины не знают, что делать, нас всех сейчас уничтожат! – вскричал Данакт, тряся его за плечо. Тут же подскочил Изяслав.

Велибор устало посмотрел на них и… растворился в воздухе, словно его здесь и не было. Изяслав и Данакт посмотрели друг на друга в растерянности, пока первый не прокричал, наконец:

– Да все это время это был не Велибор, а его видение! Этот старикашка что-то сделал с Велибором!

Данакт поскакал во весь опор вперед войска, чтобы схватить предателя-старца, а Изяслав повел редеющие на глазах рати назад, чтобы спасти хотя бы их часть, как если бы это было возможно. Но как только Данакт нашел Мечеслава, скакавшего назад вместе с другими воинами, старца уже и в помине не было.

– Где старик? – прокричал Данакт.

– Это был не просто старик, а какой-то колдун! Я схватил его за бороду, чтобы он не ушел, но он тут же скинул и бороду, и волосы, и одежду, и поскакал к Чуди. Я запустил ему стрелу в спину, да он и растворился в воздухе, словно его и не было, лишь конь его скакал дальше.

– Это видение! – прошептал Данакт в отчаянии.

Только вот крики гибнущих их воинов, да свист стрел, да рев врага, да топот их конницы – были не видением, а самой настоящей действительностью, и завтрашний день они уже не встретят, – мысль пронзила Данакта, как удар ножа, резко и болезненно. И все равно надо было действовать.

Светало, и в воздухе разливался алый рассвет, вместе с запахом ран, крови, стонов и боли. Ночь выдалась нелегкой, но достаточно веселой, пусть и не удалось чудским правителям достичь всего, что было задумано. Возгар и Говена, его супруга, после недолгого сна, снова были на ногах, чтобы определить дальнейшие свои планы по продвижению в глубь Радии. Оба они были высокими, худыми, жилистыми и сильными, словно созданными для войны. Возгар не был красавцем: слишком желта была его кожа, слишком черны волосы да глаза, а темные густые линии бровей были слишком несуразными и придавали лицу какой-то смешной, чуть ли не глуповатый вид. Что же касается его супруги, то и она не отличалась ни изяществом, ни красотой: глаза ее были большими, но слишком выпученными, а брови слишком резкими, да и все в облике ее было резким, сухим, желтым.