Синий кадиллак

«Кадиллак» всё вращался, показываясь во всём своём блеске то одним синим боком, то другим… Когда-нибудь она обязательно купит такой! Именно синий. С такими же колесами, мягкими кожаными сиденьями, послушным рулём, запрятанной в дорогое дерево ручкой переключения передач… Синий «Кадиллак» будет символом её жизненного успеха. Предметом зависти всей её прежней магазинной братии, что теперь уже давным-давно не работают там, на площади, но, когда она изредка приезжает к матери, смотрят при встречах на неё до сих пор жалостливо и спрашивают как бы по секрету елейными, приторными голосами:

– Ну как дела твои, Людочка? Замуж-то ещё раз не вышла?

– Некогда мне замуж.

– …Все, Людмила Егоровна! Бумаги готовы. К которому часу подготовить машину? – Это к ней уже послан другой молодой человек, из отдела продаж.

– Лучше часам к одиннадцати.

– Отлично. Будем вас ждать.

Она была совершенно уверена, что он ещё секунду посмотрит ей вслед, а уже потом повернётся и быстрым шагом поскачет к своему рабочему месту.

Ладно. Действительно пора уже ехать. Ей тоже надо на работу, в её салон. Голову можно дать на отсечение, что, пока её нет, девчонки или кофе пьют, или мороженое лопают, или болтают по телефону, а посетители бродят сами по себе. И никто им не объясняет, что бежевое – создает теплоту и уют, а серебристое – придаёт интерьеру изысканность и современность.

Она села в свою маленькую машинку и достала телефон. Ну что за безобразие? Вот до сих пор не позвонил ей фотограф, с которым она договорилась о съёмке интерьера. Куда он запропал? А-а, вот и звонок. Но это не фотограф. Как-то некстати высветилось короткое слово – «мать». Мила выждала пару секунд – отвечать или перезвонить. Потом всё-таки провела пальцем по экрану.

– Мама?

Что это, связь, что ли, барахлит? Вместо материного голоса трещание и всплески.

– Люда… – а дальше хрипы. Что это? Неужели плачет? Ох, точно так же она плакала по телефону, когда умер отец.

– Мам, ты чего? Ты меня слышишь? Что стряслось?

– Люда… Ох Люд…

Мила выключила уже запущенный двигатель, убрала ногу с педали.

– Мам, что ты плачешь? Говори, быстрей. Не пугай. Квартира, что ли, сгорела?

– Нет, Люда, не-е-ет… – и опять одни хрипы.