Ангелы по совместительству. Да здравствует Король!

– Мама дважды вышла замуж, – обломал я все его фантазии. – А ты что подумал?

– Ничего! – истово побожился белый.

– На тебя похоже.

Ли Хан бочком-бочком слинял за грузовики, и я остался наедине с Шорохом. Голем стоял, сложив руки на груди каким-то подозрительно знакомым жестом.

Хочу развидеть это. А главное:

«Что ж ты, чудище проклятое, раньше-то молчал?!!»

Мы ж неделю, как из Арх-харама, который, на минуточку, прямо у реки стоит. Шорох побожился, что сам узнал о происшествии только вчера.

«Дату, сволочь, дату!»

Потому что следить за временем эта тварь в принципе не способна.

Голем сверился с кем-то и накарябал цифры. Гм, действительно, вчера. Значит, начальство изволило изучить мой отчет о поисках Мировой Оси вплоть до страницы сто семьдесят четыре – схемы расположения опорных точек – и даже сделать из него правильные выводы. Четырех месяцев не прошло! Поздравьте меня еще раз: мой прежний босс – редкостный тормоз.

Я внимательно осмотрел конструкта. А на вид – как финкаунский! Впрочем, это для меня они одинаковые, а для Шороха каждый объект уникален – особенности образного восприятия. Возможности познания такой подход не подразумевает, следовательно, найти утилитарное применение свойствам големов и обратить на него внимание монстра должен был человек. Не-забуду-не-прощу, так меня подставить! Ладно бы ночной кошмар обрел материальность и полез осваивать дневную сторону жизни, пусть развлекается. Но теперь-то он будет таскаться следом за мной!!!

Не будем о грустном, будем о страшном.

Где мой брат?!!

Настроимся на лучшее: он не утонул, не умер от голода, не замерз в горах и не попал на обед к людоедам. Маленькая девочка проводником не может быть по определению, значит, ориентируется он по карте, а там в Кунг-Харн два пути – через Тусуанскую долину или через портовый город Миронге. Из Миронге ему никуда не деться – корабли по реке не ходят, а вот с долиной сложнее. Тусуанские изгоняющие будут в восторге от моего возвращения!

Жив ли он?

Я вспомнил малыша Лючика, с его типичным для белых наивно-восхищенным взглядом и столь же типичной болтливостью, а рядом – условно вменяемых саориотцев и совершенно невменяемых черноголовых… Впрочем, мы ведь два года не виделись. Сумел он через море перебраться – сумеет продержаться и до подхода помощи. Мгновенно тут ничего не предпримешь, а беспокоиться о несбыточном черные не склонны. Но планы опять придется менять.