Отморозок Чан

Я остановился и с наслаждением сделал несколько глубоких вдохов. Похуй, что одновременно со свежим воздухом в нос мне бил тошнотворный смрад внутренностей твари!

Немного отдышавшись, я снова принялся за работу: бей, пили, бей, пили, бей, пили, снова и снова, снова и снова… И вот наконец я преодолел тошнотворное тело твари – слизкий, словно червь в коровьих кишках. Слава тебе, блять, Господи!..

Дальше я полз по узкому лазу так, словно это было моим любимым занятием. Хуй его знает: может быть, я даже улыбался. И неожиданно упёрся в стену…

Слава богу, она оказалась металлической… Я толкнул стальной лист рукой – он подался вперёд и с грохотом упал.

Наконец я вылез в тоннель метро. Насквозь мокрый, смердящий, как сдохшая две недели назад лошадь, донельзя охуевший, но абсолютно счастливый: я не замурован в тоннеле, я жив, и это охуенно!

Глава третья. Где живет спаситель

Я шёл по тоннелю уже достаточно давно. Далеко впереди уже был виден тусклый свет – через пару минут буду на «Пиратской». После тесного лаза идти было одно удовольствие: стены не трутся о плечи, яйца не трутся об землю, заебись.

Жизнь снова налаживается. Сейчас бы похавать, и вообще была бы сказка. А знаете что? Хер с ним, с компасом – продам этот вонючий пульт на «Пиратской» за пару сотен и куплю какого-нибудь точива.

Наконец, я дошёл до источника света. Им оказалась левая фара проржавевшего электропоезда – он стоял, загораживая собой проход на станцию. Пространство между поездом и стенами тоннеля завалено мешками, под поездом – завал из кирпичей.

Пройти дальше можно, походу, только через окно, и то, только если с него сетку металлическую уберут.

Да, ребята замуровались как следует, а вот охрана тут, походу, не особо бдительная…

– Эй долбоёбы! – крикнул я, решив помочь нерадивым погранцам проснуться. – А ну подъём! Враг у ворот!

Через несколько мгновений из оконного проёма поезда, прямо в мою улыбающуюся рожу, ударил луч фонаря.

– Ты, фраер, совсем охуел?! – раздался из окна возмущённый голос.

 – Ты чё проход попутал? Цирк в другой стороне, «Вася»! Уёбывай, пока рожей пулю не словил!

– Мамка твоя «Вася», – отмахнулся я, щурясь от яркого света. – Открывай, блять, ворота!

Фонарик задергался из стороны в сторону, началась возня, затем что-то скрипнуло, и металлическая сетка упала, открывая проход.

Как я и говорил: «Пиратская» – очень опасная станция, тут нужно себя вести максимально деликатно.

– Лестницу хуй спущу, – буркнул голос из темноты.