Как я простил прапорщика Кувшинова

Крестьяне пашут, короли правят, купцы торгуют, музыканты, клоуны, животные развлекают. Непонятно, кто вас, ребята больше избаловал: Евтушенко, со своим «Поэт в России больше, чем поэт», или Филипп Бедросович Киркоров со своими розовыми закидонами. Вы все, и Шекспир, и Евтушенко, и Филипп Бедросович, – часть индустрии развлечения. Только ты, как Фёдор Михайлович Достоевский, хочешь развлекать людей своими комплексами.

ТОЛИК. У него это не плохо получалось.

ЛЮДА. Тогда будь готов. (В трубку) Да, Умарчик… Ну вот, и хорошо.

Вот и договорились… Ну, что ты! Конечно не держу, Умарчик. На тебя невозможно злиться… Да, давай, пока родной. (Толику)Помнишь, как наш с тобой любимый Уолтер Собчак из «Большого Лебовского», говорил, – «Ты входишь в зону боли, чувак». Ты снял маску. Раньше, когда ты выходил на сцену в маске, если в неё кто-то плевал, ты даже не утирался. Просто, оставлял её в гримёрке с надписью «Музыканты, клоуны, животные», и шёл пропивать с Сеней свой гонорар. А теперь, ты снял маску, ты сделал очень личную программу, под названием «Приснись мне, папа», а на неё никто не пришёл. И ты хочешь, чтобы мы все утирали твою оплёванную рожу.

ТОЛИК. Не хочу.

ЛЮДА. Хочешь. И втягиваешь нас в это всеми тебе доступными способами. И в Воронеж к своему прапору сраному… Я не ошиблась? Ты же в Воронеж прапора казнить едешь?

ТОЛИК. Да.

ЛЮДА. Отлично! Четыре года я про этого кентавра слышу. И вот, наконец! Собрался!  Восстановим справедливость, заручаясь, естественно, чужой финансовой поддержкой.

ТОЛИК. У меня всего-навсего, кончились деньги.

ЛЮДА. Они кончились у тебя не «всего-навсего». (В трубку) Галь, перезвоню! (Толику) Они кончились у тебя, потому что ты вложил их в своё сентиментальное, как выяснилось, никому не нужное говно. А нужны тебе сейчас они, потому что ты хочешь это говно продолжить.

ТОЛИК. Не понял… Какая связь? Я же ухожу из музыки.

ЛЮДА. Бить морду прапорщику, который 18 лет назад разбил твою гитару, и писать музыку о том, как ты тоскуешь по своему безвременно ушедшему папе, – одно и то же, никому не интересное, говно.

ТОЛИК. Мощно… Ты раньше помягче со мной была.

ЛЮДА. Ну…  Во-первых, ты развязал мне руки. Держи свой кофе. А во-вторых, повторюсь, «Ты входишь в зону боли, чувак». Если ты хочешь теперь так зарабатывать деньги, должен знать, – будет больно.

ТОЛИК. А! Так это прививка такая?

ЛЮДА. Типа того.

ТОЛИК. Денег-то одолжишь?

ЛЮДА.