Убийство в Пражском экспрессе

Так бывает, если перед набивкой ленты не промыть патроны бензином, не вытереть насухо хоть один из них – именно он и вызовет перекос и задержку в стрельбе. Но пронесло. Очереди попали в цель ещё до перекоса, и «Ньюпор», клюнув носом, будто раненная птица, стал падать.

– Десятый. Пора домой, – прошептал офицер и пошёл на разворот. Пот струился из подшлемника и застилал глаза. Неожиданно раздался глухой удар и пропеллер остановился. Мотор «Клерже» замолчал. «Виккерс» летел по инерции, и в расчалках[1 - Расчалка – тонкий трос, стальная проволока, оттянутая в каком-либо направлении для соединения частей конструкции в определённом положении.

В авиации расчалки применяются для придания жёсткости крылу, ферме (прим. автора).] свистел ветер. Ильин осмотрелся: судя по всему, осколок задел правую стойку, разбил козырёк кабины, а оторвавшаяся тяга мотора срезала часть капота и повредила двигатель. Высота уменьшилась до полутора тысяч, а до аэродрома ещё около десяти километров. Надо было бороться за каждый метр высоты и постараться дотянуть до своих. Слава Богу, помогал ветер, и «англичанин» скользил по воздуху, точно бумажный змей.

На счастье, завиднелось лётное поле, и истребитель, совершенно обессиленный, неуклюже коснулся своими шасси земли. Пробежав несколько сот метров, аэроплан замер.

Лётчик выбрался из кабины. К нему бежал моторист. Он держал бутылку коньяка и чайный стакан. Унтер-офицер вынул пробку и сказал:

– «Шустовский», настоящий, специально для вас, ваше благородие.

– Эх, подведёшь ты меня, Семёныч, под скандал. Знаешь ведь, что на лётном поле это строго-настрого запрещено, – вымолвил Ильин, снимая коричневый шлем с чёрным двуглавым орлом на околыше и кокардой над ним.

– Так это же случай – исключительный. На мёртвом моторе сели. Что с ним?

– Тягу оторвало, и она угодила в двигатель.

– Эх, вот незадача! Небось, уже и душу Господу отдать собирались? Так я наливаю?

– Ладно.

Штабс-капитан махнул рукой, взял стакан и осушил его несколькими большими глотками, будто это был не коньяк, а сухое красное «Мукузани».

– Скольких супостатов подбили, ваше благородие?

– Три. Два «Ньюпора» и один разведочный «Сопвич». Насчёт «Ньюпоров» – не сомневаюсь, придёт подтверждение от наших кавалеристов, а вот за «Сопвич» ручаться не могу – на их территории упал.

– Стало быть, всего тридцать пять! Ого!

– Ты не ровняй германцев и красных, – усмехнулся Ильин.