Ведьзмарский лес

Если бы в малом зале рухнули стены, Ула, вероятно, и не заметила бы. Несколько мгновений она слышала лишь стук собственного сердца, которое будто сжали сильной рукой с ледяными пальцами. Карвелл встал рядом с креслом, но видеть его совсем не хотелось. Урсула почувствовала себя предательницей.

– Вынужден подтвердить, – прошелестел советник Харви. Взгляда Улы он не избегал, напротив, готов был принять любые её чувства. – Ваше слово, леди Бидгар.

Сожаление, сочувствие, смиренная печаль окутали Улу. Двое опекунов были поблизости, только она незримо отшатнулась от них.

Застыла в кресле лорда земель, где сидел когда-то отец, а до этого дед и многие поколения Бидгаров.

– В случае отказа… – Чуть заметным движением она втянула пересохшие губы, чтобы добыть влаги и суметь сказать хоть что-то.

– Половина земель Бидгар уйдёт лорду Скоггарду. – Посланник вспомнил о своей роли каменного идола и почти не моргал. – Если отказ последует со стороны молодого лорда – его часть земель станет вашей, миледи.

Сгустившаяся осязаемая тишина наполнила малый зал.

И в этой тишине твёрдо прозвучал голос леди Бидгар.

– Для вас готова комната, советник Резло. Вы можете отдохнуть до обеда, где мы с радостью ждём вас. Ответ я дам позже.

Младший советник в который раз склонил голову, теперь более искренне, и покинул зал.

5

Посланник лорда Скоггарда прикрыл за собой дверь. Ула предполагала, что советника Резло не оставят одного. Слуги уделят внимание желаниям гостя и помогут расположиться в замке: все необходимые распоряжения были отданы.

А сама хозяйка продолжала сидеть в неудобном деревянном кресле с высокой спинкой, руки безвольно легли на колени.

Леди Бидгар будто летела вниз с башни собственного замка, задыхаясь от потоков встречного воздуха, с замирающим сердцем приближаясь к земной тверди, и неминуемая смерть казалась самым желанным исходом. Ещё утром она испытывала полное счастье и не прочь была мириться с положением хозяйки земель, готова была бороться за каждый день и выживание.

Всё сломалось в одно мгновенье.

– Ты знал, Харви, знал. – Ула всхлипнула, но Карвелл и старик, стоявшие перед своей госпожой, увидели лишь сухие глаза, где билась ярость. – И как отец мог так поступить со мной?

Мысль, что человек, память о котором она бережно хранила, разрушил её хрупкую жизнь, заставляла задыхаться.

Ледяные пальцы сжимали сердце, добрались до горла. Ула не знала, как вернуть себя на твёрдую почву из омута, куда её затягивало.