Золоту – жизнь, человеку – смерть

– А ну, побыстрее залезай, а не то брошу, в чем стоишь в корыто.

– Успею, Вася, ты одевайся и уходи, воды много, я постираю свое и твое белье.

– Ты, Толя, не мужик, а баба, все что-то мямлишь, не разберешь, все ворчишь, моешься как баба. А ну, быстрее!

Вася схватил Анатолия за воротник, сразу же поднялась пыль.

– Не балуйся, остынь! От меня идет пыли больше, чем в нашем шурфе. Иди, иди, там тебя ждут.

Василий сел за стол, ему налили стакан водки.

– Пей, ты сегодня заработал: пока мылся, инженер осмотрел твою работу, остался доволен.

– А где они сейчас?

– Подойдут, хотят с тобой поговорить. Колодец около банка ты копал с отцом или нет?

В это время вошел Владимир Павлович.

– Мы хотели бы узнать, кто копал колодец.

– Я, вместе с отцом. Он был полноводный, а какая была чистая прозрачная и вкусная вода, но почему-то исчезла. Отец говорил, что где-то рыли большой сточный ров, может, он повлиял на уровень воды. Сначала упал уровень воды, потом на второй год она исчезла, и колодец высох.

– Родники снизу были в колодце?

– Да, Владимир Павлович, особенно два родника со стороны банка били фонтаном. Они исчезли, высохли.

Инженер прошелся вдоль стола, налил всем.

– Ну, за успех и окончание работы. Еще два-три дня и мы окончим нашу работу. Вот вам первая награда за вашу хорошую работу. Сегодня вы трудились на славу.

В это время Толя вышел из бани и сел на свое место около Василия. Василий взял деньги, разложил их на шесть кучек: – «берите свою долю», – сказал он, засовывая свою кучку в карман.

Слева сидел Леша, высокий, широкоплечий брюнет и с большим волнением смотрел на свою кучку денег.

– Я впервые вижу такие большие деньги, за всю жизнь я никогда так много не держал. Хоть и тяжел труд, но он оплачивается с лихвой.

– Спасибо, вам, Владимир Павлович, когда пришел сюда, не верил, что так будете платить. Он подошел к инженеру, подал руку:

– На меня можете рассчитывать всегда, выполню ваше любое приказание. Не забуду вас никогда.

Он сел на место, налил всем по полной рюмке и выпил.

После Лешкиного тоста трое уснули, а сам Алексей мурлыкал себе под нос какую-то непонятную песню.

– Что ты, Толя, как баба, ешь мало, пить не пьешь и ложишься позже всех, а поднимаешься вместе с зорькой рано. Ложись, нужно экономить свечи и керосин, они нам сгодятся.

Алексей некоторое время еще пел, потом утих. Василий положил его удобно на постель. Снял сапоги, сам разделся, подошел к Анатолию.