Индекс Франка

– Конечно! – искренне возмутился споткнувшийся о кодекс. – Я ж не дурак!

«Это как сказать…» – где-то внутри ехидный Платонов пожал плечами, но интеллигент в четвёртом поколении спросил вслух:

– Что с ногой было дальше?

– Полтора месяца назад заболел большой палец. Опять. Опух, как и раньше. И мама…

– Мазь Вишневского? – опережая пациента, уточнил Виктор.

– У меня на ней через неделю всё вскрылось само. Гной вышел, легче стало, – опять гордо покачал головой Роман Петрович. Авторитет мамы-ветеринара в глазах сына был непререкаем.

– А вы слышали, что мазь Вишневского раньше добывали из растений? – спросил хирург. – В частности, из кактуса Вишневского.

Пациент недоверчиво посмотрел на врача и как-то тревожно заёрзал на кушетке.

– Да-да, – словно подтверждая свои слова, вздохнул Виктор. – Тем, кто в тяжёлое для страны время не хотел служить и косил от армии, его вставляли прямо… прямо вот… туда. Мази для этого нужно было всего ничего, а эффект оказывался поразительным. Потому так и говорят с тех пор: «Многих эта мазь вернула на фронт…» Не верите? А это в учебнике «Военно-полевой хирургии» написано.

Я думал, ваша мама читала…

Платонов, с трудом сдерживая улыбку, хотел уже встать, надеть перчатки и оценить мамину работу, но в санитарной комнате мигнул на мгновение свет, упало что-то металлическое, и Виктор машинально посмотрел туда.

Там, за открытой дверью, в углу, на стульчике сидел худой парень с взъерошенными волосами. Рубашка на нём была в крупную клетку, что делало его практически незаметным на фоне кафеля.

Подняв с пола упавшую связку ключей, он уже через мгновение опять был абсолютно неподвижен, закинув ногу на ногу и при этом глядя на что-то за пределами поля зрения Платонова.

Виктора зацепил его взгляд – что-то среднее между слёзной мольбой, ненавистью и шизофренией. Клетчатый временами смешно морщил нос, но глаза оставались прежними – пронзительно-ждущими.

Платонов оглянулся на Эльвиру и спросил:

– А там кто сидит? Не ко мне?

– Нет, это студентик какой-то, – пояснила сестра.

 – Маму привёз на «Скорой». Она на каталке лежит, отсюда не видно просто. Терапевта ждут.

– Давно ждут?

– Минут сорок, – виновато ответила Эльвира. – Четыре пневмонии поступило. Из них одна в реанимацию. А тут гипертонический криз, его бригада купировала ещё по дороге сюда – вот никто и не торопится.

Стало понятно, куда и на кого смотрит парень. На маму.

«Как-то много сегодня ночью мам, – подумал Платонов.