Индекс Франка

Тонкий каркас хрустнул; Вадим покачнулся, но устоял на ногах и ещё немного приблизился к хирургу.

– Я старался, – проскрипел он, склонив голову едва ли не под прямым углом, как киношный зомби. – Мы с ней вместе старались. Просто ещё не всё сделано. Но я уже вижу положительные сдвиги. Мама начала выздоравливать.

– Лидия Григорьевна, вы наблюдаетесь у онколога? – спросил Платонов, слегка повернув голову назад, чтобы не терять Вадима из поля зрения.

– Нет, – услышал он из-за спины. – Вадик сам занялся моим лечением.

Находит специалистов, препараты…

– Семь месяцев?

Виктор понял, что она у него за спиной молчаливо то ли пожала плечами, то ли развела руками. Он тут же вспомнил прапорщика Ёлкина, из-за которого госпитальных врачей несколько месяцев таскали по кабинетам следователей. Там тоже был тандем – отец и сын. Прапорщик служил себе спокойно, пока не ушиб правое бедро после неудачного прыжка с танка. С месяц хромал, потом нащупал уплотнение, попытался попасть в поликлинику, где был осмотрен хирургом и получил направление в стационар – но отец пресёк все попытки лечиться в традиционной медицине и утащил парня в очередном отпуске куда-то в тайгу.

Медвежий жир, струя кабарги, какие-то травы – в качестве целебных средств использовалось всё, что могло прийти в голову охотнику-рыболову со стажем. Спустя два месяца Ёлкин уже не мог ходить. Его эвакуировали в госпиталь Бурденко, где, как потом узнал Платонов, убрали правое бедро; впрочем, спустя пару недель прапорщик отдал богу душу. Отец, не признав за собой никаких ошибок, подал в суд на оба госпиталя. И врачи долго ещё доказывали, что их вины в произошедшем нет…

Лидия Григорьевна была похожа сейчас на Ёлкина как две капли воды – только продержалась она подольше.

– Вас надо госпитализировать, – сказал Платонов. – Судя по тому, что я вижу, у вас… – он едва не произнёс «…распад опухоли», – …запущенный процесс. Вас надо лечить срочно и очень интенсивно. Не хочу лгать вам, – хирург повернулся к ней лицом и посмотрел в глаза.

Он ожидал увидеть в них страх, боль; возможно, слёзы. Но она смотрела совершенно спокойно – и Виктор почувствовал, что сказать правду будет не очень трудно. – Вероятнее всего, предстоит ампутация. Высокая ампутация, судя по уровню, с вычленением в тазобедренном суставе. Плюс всё, что назначат онкологи – химия, лучевая терапия. Всё, что необходимо в вашем конкретном случае.

– Я вам не позволю, – Вадим сказал это практически в затылок Платонову. – Не разрешаю. Не дам.