Индекс Франка

Он смотрел на мелкий гравий автостоянки под ногами и прислушивался к его шуршанию под колёсами постепенно прибывающих машин. Курильщики обычно прятались здесь от видеокамер по периметру. Встречаться взглядом с заведующим Платонову сейчас очень не хотелось. То, к чему он готовился, требовало тишины и сосредоточенности. С технической стороны совершенно рядовая для Виктора операция, но сегодня ему было не по себе.

– Знаешь, что такое старость? – внезапно спросил Лазарев. – Это когда от тебя жена ушла, а ты напиться боишься, потому что столько панкреонекрозов видел, лучше и не вспоминать.

Вчера осознал, когда опять с Тамарой поругался. Из-за какой-то ерунды – и представляешь, просто вдрызг. Хлопнула дверью, ушла к маме. Тот случай, когда сильно жалеешь, что тёща живёт в следующем квартале, а не в другом городе.

Виктор чувствовал, что Лазарев меняет тему специально. Заведующий ссорился с женой примерно раз в месяц, что не вызывало уже ни у кого вокруг никаких эмоций. Это был второй брак и казалось, что для работы над ошибками времени ему хватило – но все, да и он сам тоже, давно махнули на его семейные конфликты рукой.

Платонов не стал делать вид, будто ему интересно, но почему-то вдруг сказал, не поворачивая головы:

– Ерунда разная бывает, Алексей Петрович.

Лазарев удивлённо посмотрел на Виктора, выбросил окурок за чью-то машину и сразу закурил вторую сигарету.

– Чем старше становимся, тем всё менее значимы поводы, – ответил он. – Если лет пятнадцать назад меня надо было в ординаторской с медсестрой поймать, то вчера хватило просто борщ в холодильник не поставить.

Девальвация, так сказать, повода происходит прямо на глазах. Скоро нулевую отметку пройдём – и она уже авансом начнёт со мной ругаться.

«Знал бы ты, как прав сейчас», – подумал Платонов, но вслух сказал совсем другое:

– Если от медсестры до борща – пятнадцать лет, то не всё так плохо. Ещё всё можно успеть.

– Что успеть? Развестись? Найти третью жену? – залпом задал вопросы Лазарев, приветственно махнув попутно рукой кому-то на стоянке.

– Зачем же? Нет, конечно, – наконец-то взглянул на заведующего Платонов. – Для укрепления курса повода. Это же как стоимость барреля нефти. Вы рассчитываете, что семейная жизнь будет протекать при одной цене; надеетесь, что цена эта будет расти, но в реальности оказывается, что всё несколько не так. Несколько хуже. Семейная экономика рушится, эмоциональные баррели дешевеют. Надо адаптироваться как-то.