Обречённые. Humana error

Вы поймёте. Поймёте… но будет поздно… слишком поздно…

– Я вас здесь оставлю. Придут лекари и снабдят вас лекарством. Вы должны отдохнуть.

– Снотворное?

–Не пытайтесь выйти, – как будто не слыша профессора, продолжал майор, – дверь будет заперта.

– Я и не сомневался в этом. – Профессор глубоко вздохнул и вдруг снова схватился за сердце. Немного погодя он снова взглянул на майора: – Ничего, молодой человек. Не переживайте. Можете идти спокойно. Я не убегу. Просто не смогу этого сделать. Ноги не держат, сердце колит, голова кружится… давление… – Он горестно улыбнулся.

 – За себя я не переживаю. Своё я прожил. Мне жаль молодых. Детей, женщин, мужчин… которых вы убьёте. Мне жаль человечество.

– Мне пора идти, сэр.

– Конечно, идите. – Профессор тронул майора за руку. – Не волнуйтесь, я не попытаюсь бежать. Идите, майор, идите.

– Всего хорошего, сэр.

Майор повернулся на каблуках и вышел за дверь.

Послышались два щелчка, наглухо запечатавших эту небольшую комнату.

Полежав немного, профессор скинул с груди нормализатор и попытался подняться.

Далось это нелегко, но он всё же смог сесть на кровати.

Спустив ноги на пол и отдышавшись, старик медленно встал. Его качало из стороны в сторону, но он всё равно сделал несколько шагов в сторону узкого окна, за которым была сплошная чернота.

Подойдя к окну, он выглянул наружу.

Внизу красовалась голубая планета, окружённая тонкой мембраной атмосферы. Справа от окна виднелась часть солнечной батареи, которая медленно уползала в сторону.

Космос был усеян мириадами звёзд.

Профессор всматривался в пустоту безвоздушного пространства, пытаясь разглядеть что-то. Наконец, его глаз зацепился за маленькую точечку, что вылетела откуда-то снизу и устремилась к планете. Вслед за ней потянулась вереница таких же точек. Они разлетались во все стороны, исчезая в перспективе, словно крохотные мошки. Их было бесчисленное множество. Профессор смотрел на них, и его глаза постепенно налились слезами.

– Вот и началось, – еле слышно проговорил он.

 – Всё-таки человечество уничтожит себя…

Больше он ничего не сказал. Вениамин Евгеньевич медленно повернулся и покачиваясь побрёл к своей койке. Когда он лёг, его глаза тут же закрылись.

Грудь всё реже поднималась от дыхания.

А через полчаса из груди старого профессора вырвался хрип.

В следующую секунду он был уже мёртв.

***

Пустынная улица была похожа на мёртвую змею, что распростёрлась между покинутыми многоэтажками.