Страшнее смерти

«Ах вы суки!» – Он сорвал тапок с ноги и яростно запустил его в ненавистные тикалы. Час Быка пробил.

Тишина. Тиканье. Стук сердца.

Проползла минута. Две. Пять.

«Эх, вмазать бы!» – сказал он про себя.

«Пять минут – полёт нормальный», – констатировал вслух.

Когда минутная стрелка уставилась своим остриём прямо в пол, он с ногами вскочил на диван, запрыгал на нём как бес, закружился как дервиш, загоготал, заголосил, разбивая тишину своего склепа вдребезги: «Ага! Пол часа! Пол часа! И ни хрена! Ни хрена!»

«Ну что, съел? Съел, недоумок!?» – грозил он кому-то невидимому кулаком, подскакивая на скрипучем диване.

«В гробу я видал твой час быка, мудила!» – радостно вопил он, взлетая всё выше к потолку. «Топтал я твоё Нечто, вместе с тобой!» – выкрикивал он, выставляя «факи» на обеих руках, и подлетал всё выше, выше, к той лепнине, которая теперь уже не казалась ему зловещей.

Он трубил победу, дул в фанфары, праздновал триумф, пока нечто не заставило его умолкнуть. Разом.

Такое не могло показаться.

Это невозможно спутать ни с чем. Его не вытравить из памяти никакой кислотой.

Разбуженное его прыжками тело ветхого дивана ещё дрожит, словно несвежий студень. Тускло светит пыльная люстра, обрамлённая уродливой лепниной. И вновь эта тишина. Гробовая. Расплющивает, глушит, душит. Он замер.

Запах! Тот самый свинцовый мучительный смрад, что лупанул в нос, когда его ввели в комнату, заживо разлагающегося деда. Этот душок явно читался в спёртой духоте зала, расползаясь по ней невидимым маревом.

И он почувствовал, он просто это осознал: Нечто уже не на пороге, оно только что вошло сюда, вместе с этим чудовищным духом.

Оно в доме.

Таракан тревоги в груди враз потолстел, раздулся, превращаясь в мохнатого скорпиона страха. Его взгляд упал на дверь. На тяжёлую старую дверь, покрытую выгоревшей, местами облупившейся коричневой краской, дверь, ведущую из зала в дедову спальню. Сделав над собою усилие, он сошёл с дивана на пол, и медленно двинулся к этой двери.

Остановился прямо перед ней. Сомнений больше нет. Разило оттуда. Но всё-таки, он опустился на колени, наклонил голову к самому полу, к щели между паркетом и нижней кромкой этой чёртовой двери, потянул носом воздух. Его замутило.

Там разлагается труп?!

«Нет! Нет! Должно же быть какое-то разумное объяснение, – забарабанили в его черепной коробке спасительные мысли, – Да просто бывшие квартиранты что-то там оставили. Еду какую-нибудь. Ну и стухла она…».