Комиссар

Забрать улов. Рыба там есть. А то налетят сейчас изверги проклятые. Напали на нас сволочи. Мы их не звали. Сами пришли. И сюда придут, не ровен час. Надо проверить свои сети. Там ещё Макар Утюгов ставит сети… У него не буду проверять. Сам разрулит. Мне бы свои сети проверить. Надо грести туда живее… А сеть оставлю. Что мне с неё? Пускай стоит… Может, погоним скоро этих извергов с нашей святой земли. Захватчиков хреновых. Что с ними колебаться… Эх, Жулька. Мне бы годов поменьше… Я бы им врезал по первое число. А я и врежу… Пускай только сунуться в наш край.

Глотку мы им порвём с Жулькой на пару. Хаахахааа… Вот же окаянные. Говорят, Минск окружён. Может, не правда. Кто знает?… Эх, вот же сволочи… Напали на нас. Но мы им ещё врежем. Ничего Жулька. Держись Жулька. Я лично им морду всем набью… Они мои удары попомнят надолго…», – подумал он. Дед Прокофий приторно ухмыльнулся. Но тут же насупился. Глаза прищурил. И сейчас походил на дикию амфибию из глубоких вод. Он мощно задвигал вёслами. И лодка поплыла по воде реки ещё быстрее. Её чуть закачало. Жулька чутко принюхалась. Глаза округлила. И прямо смотрела на хозяина. Она сейчас имела вид, как у начинающего рыбака. Из пасти показала маленький розовый язык. И быстро облизнулась. Она дышала быстро.

Повеял тонкий ветерок. Кругом всё зеленело и цвело. Кое-где разъярились пернатые. И вели себя раскованно и бурно. Как будто что-то не поделили. И галдели звонко. И порой успокаивались. Но ненадолго. Высоко кружил ширококрылый бойкий дикий орёл.

Он округлил свои золотистые глаза. Его густое, тёмно-белое, гладкое оперение чуть дрожало. Клюв большой и острый. Орёл, зорко глядя на свои владения, подал боевой клич. И, казалось, о чём-то хотел рассказать и очень быстро. Он закружил над населённым пунктом Жодино. И смотрел прямо на дорожки, усадьбы, дома, колокольню, огороды и пашни. Там кое-где мелькали фигуры. На дорогах стояли обозы, танки и немногочисленные дальнобойные и лёгкие орудия. Их покрывали маскхалаты и материалы защитного цвета. Где-то недалеко тарахтел мотором мощный газик. За рулём восседал упитанный рядовой Тимур Глушаков. Ему уже пятьдесят три года. Лицо медное. Глаза тёмные, узкие. На голове пилотка. На ней красная звёздочка. Тимур крепко держался за руль. И смотрел прямо на пыльную дорогу. Мысли томили. «Вот же окаянные узурпаторы… Мы их к реке не пустим. Хрена им лысого… Наши отступают… Вчера несколько обозов было. И сегодня идут… Говорят Минск окружён… Кто-то ещё бьётся.