Дуремары перестройки. Так все и было

Силы и ресурсы страны были брошены на борьбу с пьянством. Народ яростно и довольно искусно сопротивлялся. Изнурительная борьба приводила к негативным результатам. Заводы и предприятия не выполняли планы и даже останавливались. Сам народ объяснял причину просто: все кругом застыло потому, что весь народ стоит в очередях за водкой.

Водку давали по талонам – две бутылки на месяц. Но главная пакость состояла в том, что, талоны действовали лишь в течение указанного на них срока. Потому в начале месяца на предприятиях резко увеличивалось количество прогульщиков.

Отпрашивались по личным делам: хворали родственники, ломалась сантехника…

Шустрые бабки шныряли по городу, производя сложные обмены: талоны на водку – на талоны на сахар, талоны на мыло – талоны на водку. Все это напоминало времена карточной системы конца сороковых, которые эти бабули еще помнили.

В магазинах, кроме пустых прилавков, грязи в углах, тощих котов и скучающих продавцов ничего не было.

Если кому что и перепадало, то только тем, кто вставал с петухами и попадал в первую десятку. Именно тогда народ предложил переименовать авоську в нехераську. Зато вдоль магазинов с затравленными взглядами стояли люди, продававшие все подряд – от носков и пустых трехлитровых банок до шуб, отдающих нафталином.

Торговые ряды центральных улиц города

Озадачивали отдельные индивидуумы, сидевшие на ступеньках магазинов с рукотворными табличками из картона, на которых фломастером было выведено: «Куплю $».

Именно тогда появились определения денежных знаков «зеленые» и «деревянные». Все это напоминало времена НЭПа, которые мы знали только по фильмам.

Предприятия мучили взаимные неплатежи. Деньги гуляли неизвестно где. Чтобы как-то выжить и рассчитаться с рабочими, руководители стали заниматься бартером: вы нам металл – мы вам колбасу, вы нам масло – мы вам уголь. А это уже напоминало эпоху натурального обмена из очень далеких времен, которые мы изучали по учебнику «История древнего мира».

Вот в такой исторической круговерти ошарашенные коммунисты-чиновники четвертого или пятого призыва пытались перестроить недостроенное. Выделялись те, кто под эти призывы бросили остатки сил на то, чтобы куснуть, отрубить или отхватить от общего пирога.

Как потом выяснилось, сил им хватило на многое.

Простые люди роптали, но все еще не верили, что это уже финал.