Государство, или Дневник проигравшего

Государство, или Дневник проигравшего

Алексей Алексеевич Абрамов

А еще он очень хотел увидеть звездное небо. Хотя бы кусочек. Звезды! В подземелье подделали все. Солнце, ветер, дождь, снег, а вот звезды не смогли или не захотели. Ведь у них нет никакой функциональной нагрузки. Они неполезные. В мертвом космосе разноцветно блестят трупы взорвавшихся планет и далеких солнц. Здесь таким не место.

Государство, или Дневник проигравшего

Алексей Алексеевич Абрамов

Иллюстратор Александр Николаевич Куликов

© Алексей Алексеевич Абрамов, 2017

© Александр Николаевич Куликов, иллюстрации, 2017

ISBN 978-5-4474-4964-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Двое двигались по коридору.

Проход настолько узок, что они, если бы шли рядом терлись плечами друг о друга. Поэтому сопровождающий идет позади, немного сбоку. Не сложно догадаться – проход построили в доимператорские, царские, грозные времена. Желто-бледных жидких красок с разводами внесли большевики. Красные, тогда так представляли оформление переходов государственных учреждений. Стены на уровне плеч обшиты толстой лакированной ДСП.

За прессованными плитами угадываются толстые стены оборонительного сооружения, лихого века. Тогда сюда не доносились звуки битвы. Сейчас вообще какие – либо другие звуки. Ватная тишина. Там где коридор изгибается, в толстом слое застарелого прозрачного лака отразился невысокий, лысоватый человек лет пятидесяти.

На него никогда не работал профессиональный портной с сантиметром на шее, что делят красные размытые полоски.

За высокой крепостной стеной это норма. Человек идет вперед правым плечом. Может быть, из-за этого тоже костюм на нем не смотрелся, выглядел несколько больше, да и сам человечек – невзрачен и безлик. Как бесцветная моль. Ее не всегда увидишь в шифоньере. Из-под полы пиджака виднеется синяя полоска свободной рубахи.

Пара дошла до узкой, вытянутой к потолку двери. Провожатый ткнул ее, и полотно бесшумно отворилась. В рабочем кабинете стоит огромный невысокий, придавленный к полу, как такса стол с матово-коричневой столешницей.

На ней аккуратно лежат стопки папок в качественных обложках. Ровно по центру одиноко возвышается чернильный прибор из малахита, инкрустированный серебряной пайкой.

Драгоценная проволока сложилась в миниатюру. На рисунке писарь в парике с локонами что-то пишет роскошным гусиным пером. В комнату проник луч солнца, и на пере заиграла зелень уральских изумрудов.