Леди и война. Пепел моего сердца

Скоро у Меррон не останется платьев… И что делать?

Попросить Сержанта?

А он скажет, что Меррон сама виновата, надо быть аккуратней… или не скажет? Ей ведь не бальные нужны, а что-то простое, удобное и немаркое, как у Летти… или к тете заглянуть, попросить парочку старых… нет, стыдно.

И поздно уже.

Полночь давно минула, и Меррон давно пора было бы вернуться. Не то чтобы ее ждут – Меррон подозревала, что, случись ей вдруг исчезнуть, Сержант очень не скоро заметит пропажу, – но все-таки не в мертвецкой же ночевать!

А спать хотелось, тем более что вставать придется рано… надо повторить симптомы кишечных расстройств и способы лечения, док всегда спрашивает очень подробно.

Меррон, конечно, учила, но… лучше, если она повторит.

Возвращалась она погруженная в собственные мысли, где нашлось место свиньям, платьям, слабым пальцам и прочим жизненным странностям, поэтому на незапертую дверь Меррон не обратила внимания. А увидев гостей, лишь удивилась.

И огляделась.

Снова удивилась: откуда в ее… ну ладно, не совсем чтобы ее… в чужом доме столько людей с оружием? А главное, что этим людям надо от Меррон?

– Кто-то ранен? – спросила она первое, что в голову пришло.

– Ранен, – ответил ей капитан и снял шлем. – В самое сердце.

Малкольм? Малкольм. Странный какой в этом железе… зачем ему броня? Меррон спросила.

– Затем, что лишь сталь защитит от предательского удара!

Если так, то, конечно, аргумент.

– А кто тебя предал? – Меррон подумала, что эта встреча даже на руку ей: Меррон жуть как неудобно, что она салон забросила.

И она осознает всю важность их задачи, но… но в салоне хватает тех, кто готов менять мир. А док один.

И шанс у него выучиться тоже один.

Меррон не хочет его терять.

Только вот если вдруг Сержант появится, то выйдет неудобно. А с другой стороны, все эти, с оружием, пришли сюда открыто и, значит, имеют право? Она посмотрела на дверь и увидела, что та взломана. Как-то сложно все.

– Ты, – сказал Малкольм.

– Я?

Когда? Это ошибка… наверняка ошибка.

Меррон никого не предавала!

– Идем. – Малкольм взял ее за руку и сжал. Больно же! И вообще, что он себе позволяет?

– Я закричу, – предупредила Меррон и сделала глубокий вдох, преисполняясь решимости завизжать, хотя визжала даже тогда, в старом амбаре, когда с деревенскими девчонками на женихов гадали. И ведь все видели что-то, а на Меррон, стоило к ведру с водой наклониться, свалилась крыса.

Хорошо, не бешеная.