Лиса в курятнике

На ярмарке хорошо…

Правда, после предыдущего покушения самого Лешека на ярмарки не пускали, да и матушка слово взяла, что и он сбегать не станет. Слово пришлось держать, отчего жизнь сделалась вовсе уж тоскливой.

– А он?

Княгиня не забывала демонстрировать искреннейший интерес.

– А чего он? Он сказал, что ярмарки, они каждый год приключаются. Надо иное. Чтоб интересное… новое… принципиально.

Самое отвратительное, что именно сейчас Алексей, князь Гормовский, не лгал. Вот что вздумалось батюшке отвлечься от дел иных, куда более серьезных, ради этого? Мол, репутация династии, престиж, влияние на умы и сердца… А Алексею думай, как на эти умы влиять.

С сердцами вместе.

Будто ему мороки с пошлинами на дерево мало – купцы воют, мол, разорятся, если будут возить не рубленое, а доску. Иноземные тоже воют, что разорятся, эту доску по завышенным ценам покупая, дескать, у них своих лесопилок хватает.

Это верно, хватает.

Но и продавать строевой лес по цене щепы совесть не позволяет.

И здравый смысл, который Лешек уважал куда больше совести.

А еще соляной промысл, который вдруг оказался не в тех руках. И заговорщики эти, чтоб им икалось всякий раз, как о них Тайный приход подумает.

– Принципиально… – Княгиня призадумалась, на долю мгновенья утратив маску легкомысленной дурочки. А ведь не только бюстом она мужа зацепила, не только. И как это наши-то подобное богатство проглядели? Недорабатывают. Как есть недорабатывают.

 – А знаете, князь, слышала я, что в прошлом году бритты провели конкурс красоты – сперва на местах, а после уж столичный. И каждая девица, независимо от сословия, могла принять участие.

Конкурс, стало быть?

– А что, – княгиня лукаво улыбнулась, правда, веер открывать не рискнула, – случись мне там побывать, как полагаете, был бы шанс?

– Не шанс, – Лешек покорно уставился на резную бархатную мушку, – полагаю, вы бы заслуженно победили.

– Вы мне льстите.

И не только ей, но что поделаешь: положение обязывает.

Тремя часами позже он излагал почти свою, но вполне удачную придумку батюшке.

Милостью Божию его императорское величество Александр IV, самодержавный властитель всея Арсийской империи, а также земель Ближних и Дальних, островов Венейских и трех морей, слушал, подперши щеку кулаком. Слушал, следовало сказать, превнимательно, пусть и во всей фигуре его наблюдалась некоторая вялость.