Ведьмина ночь

И хотелось бы сказать, что дело в силе и в связях, но правда в другом.

Да в силе, но еще и в том, что любовь захлестнула меня с головой. Я жила ею. Я пила её. И не могла напиться. Я… я словно получила то, чего была лишена.

Внимание.

Заботу.

А чем за нее приходилось платить? Помощью. Это же нормально, помогать тому, кого любишь. Проекты. Практические, которых на Гришкином факультете едва ли не больше, чем лекций. А у него сила есть, но с пониманием сложности.

И надо объяснять.

Раз за разом.

Терпеливо. Дело не в нем, что он не понимает. Дело во мне. Я объясняю плохо.

Дура… какая же…

А кроме того надо готовить. Убираться и в его комнате, потому что ему некогда и не мужское это дело. Следить… за всем следить.

Еще прогулки вечерние.

И его собеседования, к которым тоже надо готовиться. Готовился он. Слушала я… и как-то незаметно сама съехала на тройки. Даже Бизон покачал головой:

– А разумной казалась, – бросил он, окончательно убеждаясь, что наука – не для женщин.

Чтоб вас…

Гришка поступил в аспирантуру. И все продолжилось. Я… тянула. И свое, и его, но свое – по остаточному принципу, перебиваясь с тройки на тройку. Пару раз едва не лишалась стипендии, но тут уж Гришка начинал сердится. Стипендия – это ведь доход. А мне, как сироте, повышенная полагалась. И еще доплаты от города за согласие участвовать в программе распределения.

Деньги же нужны.

У него совсем с ними туго. А я могу взять еще пару контрольных, не Гришкиных, нет, но за них заплатят.

Нет, вот где были мои мозги? Хотя… не только мои.

Работу Гришка нашел легко и неплохую, хотя, конечно, сам он полагал, что достоин большего. Но его зарплата позволила снять махонькую квартирку, в которую переехала и я. Теперь понимаю, что порядок наводить в этой квартире надо было, потому меня и прихватили.

Вот и…

Когда все закончилось?

Хотя… было ли у нас что-то вообще, кроме моей больной фантазии и желания иметь семью? Я ведь и вправду считала, что она у нас.

Настоящая. Конечно. Она ведь на любви и доверии строится, а штампы и прочие глупости – совершенно лишнее.

Больно.

Как же больно… там, в животе.

И туман воспоминаний расступается. А я вижу женщину. Ведьму. Старую ведьму. Старую не столько по годам, сколько по силе той, что в ней клубится.

– Я… я не нарочно, – говорю ей, чувствуя, как слезы кипят на глазах. – Я… не сама… он предложил…

– Тише, – её ладонь касается моих волос.