Нарочно не придумаешь!

Сорочиха, тощая и высокая баба, отыскалась не сразу, Вэдька обошла коровник на три раза, прежде чем высмотрела её в загоне.

– Чего тебе? – спросила Сорочиха.

– Меня баба Дуня послала молоко возить от молоканки. Сказала, взять Тишку и Мишку.

– Так бери!

– Ярмо дайте-то!

Сорочиха подобрала юбки, перелезла через забор и вместе с Вэдькой отправилась к коровнику.

Низкое утреннее солнце било им прямо в глаза. Пучки молодой майской травы не способны были прикрыть собой грязищу. На калоши налипло по килограмму влажной солёной глины.

Тишку Вэдька знала с глубокого детства. Бык был стар и меланхоличен, его всегда запрягали слева. Его прошлого напарника съели года три тому назад, и с тех пор в паре с Тишкой ходил бурый с белым пятном на морде Мишка. Сорочиха помогла выгнать быков во двор, и там в правое ярмо они с Вэдькой загнали упрямого Мишку, а потом безо всякого труда, в левое ярмо впрягся Тишка.

– Ты к Мишке сзади не подходи, – напутствовала Вэдьку Сорочиха, – он лягается. На хворостину.

Вэдька взяла длинный ивовый прут, залезла в повозку и гаркнула:

– Цоб-цобе!

Быки помялись, лениво шагнули и повозка, скрипя колёсами и оглоблей, покатилась.

– Цобе-цобе-цобе-цобе, – затараторила Вэдька, Мишка повернул вправо, увлекая за собой Тишку и повозку.

Сорочиха посмотрела, как Вэдька лихо развернула повозку, махнула рукой, то ли прощаясь, то ли благословляя, и вернулась к своей работе.

Вэдька тем временем тряслась в повозке, медленно двигающейся к сепараторной. У сепараторной она остановилась, вбежала в открытые настежь двери и принялась таскать в повозку пустые бидоны.

– Вэдька, а ты чего тут делаешь? – спросила её пробегавшая мимо Зинка.

– Молоко теперь я возить буду, – отозвалась Вэдька, волочившая к повозке последний бидон.

– Здорово!

Зинка убежала, а Вэдька снова взобралась на повозку. С Зинкой можно было бы и не согласиться. С быками Вэдьке связываться не хотелось – уж больно своенравные и сильные животные. Таскать бидоны с молоком тоже лёгкой работой не назовёшь.

Не очень приятно даже просто трястись в повозке в любую погоду, то стуча зубами от холода, то кутаясь в старенькую накидку при дожде, то отмахиваясь от комаров в жару. С другой стороны, лёгкой работы в деревне не бывает, так что Вэдька не унывала.

– Цоб-цобе! – крикнула она, и для пущей убедительности огрела хворостиной и Мишку, и Тишку.

Быки тронулись, бидоны загромыхали.

– Цоб-цоб-цоб, – поворачивала Вэдька повозку налево.