Дети августа

Штора была отдернута, и Александр Данилов видел, как вдали выступают из тумана силуэты полуразрушенных домов.

Он просидел всю ночь, перечитывая труд своей жизни. Да, получилось не то, что он хотел. Он хотел написать учебник, а получилась притча, сотканная из миниатюр. Рассказ об идущем сквозь века Человеке-творце и разрушителе.

Труд был почти готов, осталось только подставить имя автора на титульном листе.

«А. Данилов».

Иногда вспоминалось, что вроде бы он Александр Сергеевич. Но его не очень часто кто-то звал по имени и отчеству.

Во-первых, их жизнь была слишком примитивной для такого церемонного обращения. А во-вторых, несмотря на всю свою довоенную ученость, он был человеком простым в общении и никогда не напускал на себя важности. Сам себя он в здравом уме никогда не стал бы называть «Сергеичем». Для него это было бы лишним напоминанием о возрасте.

«Нет уж лучше Александр Данилов-старший. Почти как Дюма-отец или Рони-старший. Тот тоже писал про первобытных дикарей[2 - Рони-старший, Жозеф Анри (настоящее имя – Жозеф Анри Онорэ Боэкс (1856-1940) – французский писатель бельгийского происхождения.

Автор романов о доисторическом прошлом человечества.]».

Потому что теперь был еще один Саша Данилов, можно перепутать. И эта мысль заставила его улыбнуться, вернула толику оптимизма.

Жизнь продолжалась. Несмотря на Войну и те отметины, которые она оставила, несмотря на исчезновение большинства вещей и понятий, которые в детстве казались незыблемыми. Рождались и взрослели дети, собирались урожаи, устраивался быт.

Но… как же это все хрупко!

Чтение собственных записок о войнах минувшей эпохи заставило его подумать о том, что их десятилетия мира и унылого тихого прозябания – не более чем случайная флуктуация. И что вокруг, за пределами их мирка, жизнь могла протекать совсем иначе.

А когда из-за старой обогатительной фабрики взлетела стая ворон, старый Александр Данилов и вовсе помрачнел. Более дурного знака трудно представить, сказала бы Алиса.

Часть 1

Между Волгой и Доном

Россия – это ледяная пустыня, по которой бродит лихой человек с топором.

    К.П. Победоносцев

Если кто голову человека, которую его враг посадил на кол, осмелится снять без позволения судьи или того, кто ее посадил на кол, присуждается к уплате

15 солидов.

    Из «Салической правды»[3 - Салическая правда» («Салический закон») – памятник обычного права салических франков, время ее записи и редактирования – VI–IX века.