Грех извне

– И где, отец, по-твоему я должен заночевать? – ответил всадник, подняв руку в латной перчатке.

Серое железо указало на окружающие их серые дома.

Всадник не считал необходимым представляться. Ведь имя – ценность. Разбрасываться им перед этими грязными людьми глупо.

– Лучшего, чем дом старосты, я не могу предложить, – ответил священник.

Один из поселян зыркнул на него с гневом, но не стал возражать. Во-первых, лучшего дома в деревне действительно не имелось, во-вторых, поселян не режут. Второй факт уже дошел до сознания старосты, а это значило, что воины прибыли с какой-то определенной целью.

Староста выступил вперед, представился и предложил проследовать в его дом. Воинов он предложил распределить по остальным домишкам на постой.

– Расположатся, – ответствовал всадник, показав улыбкой черные зубы, – но только частично.

Он говорил громко, чтобы его слышали все. Треть отряда выставит дозоры на подступах к деревне. Староста начал понимать, что не только урожай репы придется выдать господину и его воинам.

Всадник, не спешиваясь, направил коня к дому старосты. Ему не требовался проводник, ведь и так очевидно, где тот живет. Человек не боялся повернуть спину к крестьянам, скованным страхом и неизвестностью.

Обнадеживало лишь то, что деревню не сожгут. Пока.

Людей распределили по хижинам, выкатили им угощение. Сами хозяева постарались отослать семью подальше, запрятав детей и жен в хлеву. Помогло это мало. Воины не первый год жили походами, знали все нехитрые уловки крестьян.

Сопротивление могло бы закончиться плохо, тем более кроме кислой браги иного угощения в деревне не водилось.

Ни горького пива, ни красного как кровь вина, ни тем более дорогой эссенции, улавливаемой из первых продуктов.

Треть отряда стерегла деревню, скорее не позволяя крестьянам разбежаться, нежели защищая от внешних врагов. Воины растянулись широкой цепью, но так, чтобы держать друг друга в поле зрения. Ночью, когда сменились караулы, воины зажгли костры.

Не то, чтобы скованные страхом крестьяне могли сбежать.

Они и не делали такой попытки, даже когда разгоряченные брагой воины потребовали большего от гостеприимных хозяев.

Ночь сморила лишь воинов, отягощенных туманной брагой. Их вожак лег позже, раздав приказы. В чаде очага он беспрестанно кашлял, порой поднося к губам ладонь. Сплевывая на пол, он пытался ухватиться за ускользающие нити сна.

Не спал староста, пытаясь в уме подсчитать количество затребованных продуктов.