Москва-1939. Отчет оголтелого туриста

Или не заладилось у него чего-то с превращением.

Тоже было бы прикольно сообщить, что белка возьми и ответь, мол, он ей и не друг вовсе. Но нет. Только смотрит в глаза и взгляд не отводит.

Во, блин, дела.

Потом скок-скок, остановится, покрутит чучлом по кругу и опять посмотрит на меня. Как бы приглашает за ней последовать. Ладно пошли, чего там. И направились мы к Летнему домику графа.

Дверь приоткрыта, белка прошмыгнула внутрь. Я как будто даже услышал:

– Проходите уже. Закрывайте за собой, дует. Нет-нет, не снимайте, у нас скользко.

И я такой, позвякивая шпорами: – Да, собственно, я и без сабли сегодня. А коня я привязал.

Стало быть, зашёл. Не мрачно, не страшно, никак. Вот только запах немного странный., но не проблемный. Как будто гарью чуть-чуть попахивает. Не то копотью. Но не горит ничего. Комнаты пустые, чистые. Не загаженные бомжами. Что удивительно при открытой двери, и бесконтрольности ситуации. Библиотечные стеллажи с остатками книг. Среди пропагандистской шелухи мелькнули обложки хорошей литературы – Проспер Мериме, Андрей Платонов. Во всех помещениях висят люстры советского ампира. На полах где-то линолеум, где-то крашеные доски. Сервант для посуды, пыльное пианино Заря.

А если открыть противоположную дверь, то выйду на холм с видом на набережную. Хорошо, так и сделаем.

Без труда открылась дверь, и я вышел на веранду, только с другой стороны домика. Сел на этом красивом холме на траву. Можно сказать, так, что Fool On The Hill. Дурак на холме. Ну, если вы ещё помните The Beatles?

Баржа допотопная плывёт по Москвареке и коптит. Вот этот отголосок запаха копоти в воздухе и показался мне внутри домика. Да и на набережной воздух какой-то тугой и копчёный. Или к Москве опять прилипла гарь пожаров Подмосковья? Надо же, доселе я его не чувствовал. Кораблик старомодный с пассажирами медленно тащится. Чёрного дыму от него столько, что, кажется, он подбит, еле тянет и неотложно затонет. Пассажиров на нём набилось столько, словно это последний кораблик на эвакуацию, и больше рейсов не будет. По набережной фланируют девушки в вышедших из моды платьицах. И у большинства нелепые белые носочки. Странно.

Опоньки! Ну, конечно, кино снимают. Рядом на траве валялась газета Правда. Я её поднял.

Вот только как-то всё не так. Ни осветительных приборов киношников, ни белых экранов, ни проводов, никакой другой киношной атрибутики не было. Т.е.