Пылающие сердца

Лялька показывает мне розовый язычок. Она уже приняла душ и стоит перед распахнутой дверцей шкафа: выбирает наряд. Ее волосы сияют каплями воды в лучах утреннего солнца, щеки наливаются румянцем. Жена натягивает на себя футболку, которая не скрывает аппетитную попу в крохотных кружевных трусиках, едва висящих на бёдрах, отчего виднеются ямочки.

Черт! Как не вовремя! Жаром обдает тело, а в джинсах становится тесно. Моя Лялька – аппетитная штучка, будит во мне желание с полуоборота даже спустя год брака.

– Не хочу.

– Ну и ладно. Я не буду плакать!

– Ты счастлив? Как можно! – взлохмаченная светлая голова показалась из-за дверцы.

– А что я должен делать?

– Хотя бы извиниться!

– Но за что? За то, что иду в клинику зарабатывать моей лапуле на шпильки?

Я прихлебываю кофе и дразню Ляльку. Ее детская обида забавляет меня и наполняет тёплым чувством душу. Все дежурство я буду поглядывать на часы и ждать момента возвращения домой.

– Вот именно на шпильки, – теперь Лялька надулась окончательно.

 – Папа давно зовёт тебя к себе в компанию. Мог бы и не сопротивляться.

А вот это уже удар ниже пояса. В груди ворочается раздражение, а если я нервничаю, то начинаю активно что-то делать или считаю про себя: «Раз, два, три…». Это помогает привести мысли в порядок и не сорваться.

– Оля, – когда злюсь, называю жену именем, записанным в паспорте, – я торакальный хирург. Учился до хрена лет, чтобы спасать людей. Тебя тоже, кстати, спас. И ты хочешь, чтобы я перебирал бумажки в офисе твоего отца? Нет уж! Я, конечно, уважаю Александра Ивановича, но не настолько, чтобы бросить любимое дело.

– Вихров, не кричи на меня! Ты опять исчезнешь на сутки, а я сиди одна в четырёх стенах.

– Я не кричу. Оля, пойми, я не выбирал режим работы. Профессия у меня такая. Я не должен сидеть в кабинете. Операционная – моя жизнь. Естественно, что я дежурю в стационаре.

– Но ты же обещал!

– Оля, не начинай снова…

* * *

Это разговор у нас с женой возникал периодически, когда мне нужно было заступать на подменное дежурство в ночную смену.

Лялька изводила меня своей ревностью. Ей почему-то казалось, что в промежутках между операциями мы, врачи, обязательно трахаемся с медсёстрами.

– Я видела, как смотрит на тебя та рыжая стерва, – утверждала она.

– Какая? – не понимал, о ком идет речь, я.

– Ну, та, с кудряшками.

– А, Антонина Степановна? Она старшая медсестра. У нее муж и трое детей.