Золушка на рынке

Золушка на рынке

Кир Булычев

Веревкин #4

Дарья Иванова живет в двух мирах: в одном – она президент Московской Федерации, в другом – искалеченная судьбой женщина в перестроечной России.

Кир Булычев

Золушка на рынке

1

– Дашенька, Дашечка, лапушка, лапочка! – с таким криком по зеленой траве космодрома неслась, подпрыгивала, взлетала высоко в воздух и кружилась в вихре веселья Валерия Никодимка.

– Дашенька, Дашечка! – передразнил ее Паскуале, старый ворчун.

Она налетела на Дашу, как большая восторженная собака, как теплый шквал, как рой тяжелых, переполненных нектаром тропических бабочек.

Дарья не удержалась на ногах и сдалась напору жарких поцелуев и тесных объятий.

Они покатились по мягкой траве, и Даша только и могла повторять:

– Ну и толстая ты стала, Валерка, ну и толстая ты!

Они скатились с пригорка в ложбину, где росли стаканчики с мороженым – опасная выдумка Лаборатории Наслаждений, перемазались вишневыми сливками, а Паскуале стоял на пригорке и кричал:

– Только не ешьте, только не ешьте, мороженое еще не поспело! Животами будете маяться.

Это показалось девушкам настолько смешным, что они зашлись в хохоте, и Даша чуть не упустила тихий писк на виске – ее вызывали из подводного Хозяйства – они обещали позвонить в четыре, но только сейчас, в половине шестого, им удалось поймать плезиозавра. Это долгая и не очень интересная история, сплошная палеонтология, правда, имеющая немалое научное значение.

Ведь это первая и пока не очень удачная попытка поселить в глубинах Тихого океана морских динозавров, возрожденных из окаменевших ДНК. Скучная история, обещающая немало интересного в будущем.

Платформа со знаком Московской Президентуры нырнула в ложбинку и зависла в метре над травой.

– Только не измажьте ее мороженым, – велел Паскуале.

– Старый ворчун! – сказала Даша.

– Мы ее оближем, – сказала Валера.

Они вспрыгнули на платформу, на мягкий ковер-самолет, который неловко было назвать ковром, ненаучно, потому его по настоянию изобретателя именовали идиотским словом «платформа».

Паскуале летел следом, сам по себе.

– Разгоняет воробьев, – сказала Валера.

– Ты его помнишь?

– Еще бы! Но он постарел.

– Ты тоже не помолодела.

– Тридцать лет – роковой возраст. Если не выйду замуж в ближайшие тридцать лет, придется остаться старой девой.

Платформа сбавила ход – они пролетали сквозь пляж воздушных ванн.