Черная повесть

– Джигиты-вакхабиты! – разочарованно воскликнул Алан.

– Самураи-басмачи! – в тон ему произнесла Лиля.

Тагеров в сердцах бросил карты на стол. Ширшова проделала то же самое.

– Не расстраивайтесь, – сказала Патрушева, и кокетливо поиграла глазами. – Не везёт вам в картах – повезёт в любви.

Лиля прыснула. Алан загадочно улыбнулся и опустил глаза.

– Мне тоже, – тихо попросил Попов, и, получив карту, вздохнул. – Увы. У меня перебор.

– И я пас, – заключил я, и вопросительно посмотрел на Юлю.

– А у меня, вроде, двадцать одно, – не без гордости заявила она, и продемонстрировала десятку, туза и даму.

– Везучая, – заметил Тагеров.

Из-за перегородки высунулась маленькая седая голова в мощных очках.

– Чем это там молодёжь развлекается? – послышался дребезжащий старческий голосок.

– Какое тебе до этого дело? – раздалось ревнивое женское контральто. – Не лезь, куда не следует.

Мощные очки исчезли. Я с удивлением отметил, что храп наверху стих. Подняв голову, я увидел, что Вишняков смотрит на нас мутными глазами.

– Что это вы там делаете? – хрипло поинтересовался он.

– Не видишь, диссертацию пишем, – ответил Алан, и озорно подмигнул Лиле. – О благотворном влиянии храпа на скорость движения поезда.

В сонных глазах Сергея проявилось недоумение. Его лоб нахмурился, красноречиво свидетельствуя о том, что он пытается вникнуть в смысл сказанного. И только поглядев на заливавшуюся смехом Ширшову, Вишняков наконец сообразил, что это – всего лишь шутка.

Ни слова не говоря, он перевернулся на другой бок. Полка жалобно заскрипела.

– Ещё будем? – спросил я, собирая карты.

– Конечно, – сказала Лиля. – Нам же когда-нибудь тоже должно подфартить.

Я краешком глаза поочерёдно оглядел двух подруг, и про себя усмехнулся. Не передрались бы они между собой. Невооружённым глазом был заметно, что между ними шла скрытая борьба за внимание Алана. И победу в этом соперничестве, судя по всему, одерживала пока Лиля.

Следующие две партии удачи никому не принесли.

Тагеров и Ширшова с картинным азартом выражали досаду, но склонить фортуну на свою сторону им так и не удалось. Зато они окончательно разбудили Сергея. Когда я в очередной раз перетасовывал колоду, с верхней полки, перед самым моим носом, свесились его, пахнувшие отнюдь не духами, пятки.

– Чай! Чай! Кто желает чай? – послышалось в вагоне.

Это была проводница, дородная пожилая женщина в синей железнодорожной униформе.