Флатус

Чудновский вопросительно посмотрел на кусочек бумажного пакета, несчастно скукоженного на моей ладони.

– Точно такой же я нашел на том месте преступления, недалеко от тела… якобы… – я драматично выдержал паузу перед последним словом, – … якобы изнасилованной девушки.

Уверенность в том, что полицмейстер не сочтет меня дураком, была не так высока, особенно очень смущала долгая пауза, выдерживаемая Чудновским.

– Звучит очень глупо, юноша, – наконец обратился он ко мне. – Но что-то в этом есть, давай сюда.

Радости моей не было предела. Первая зацепка, в первом серьезном деле, да и, хоть не явно, но все же одобрение со стороны полицмейстера города Люберск. Я был готов рваться в бой, найти каждого преступника и наказать его по закону… Но Алексей Николаевич не спешил вытаскивать меня из лап бумажной волокиты. Конкретных обоснований этому поступку я от него так и не услышал, лишь единственная фраза, размытая в душном смраде моего кабинета, звучала изо дня в день: “Ты не готов”.

Возможно, такое отношение ко мне со стороны полицмейстера и заложило фундамент для обиды на Чудновского, которую я держал в себе долгое время.

Через месяц случилось очередное убийство на окраине города. На этот раз на месте преступления не было бумажного пакета, даже его маленького лоскутка не нашли, но нашелся свидетель. Старый дворник, заприметивший человека в черном пальто, который сломя голову убегал дворами. В руках неизвестного старик видел бумажный пакет округлой формы, будто забитый воздухом, как воздушный шар.

Чудновскому хватило этого показания, чтобы сделать бумажные пакеты главной уликой в деле о неизвестном маньяке. И здесь настал долгожданный момент. Алексей Николаевич вытащил меня из лап бюрократической рутины и приставил к следственной группе полицейского участка города Люберск. Я был счастлив официально стать частью руки закона, но эта радость оказалась с горьким привкусом нерасторопности Чудновского, его недальновидности и присущего всем высшим служащим государственного чванства.

Но стоило мне влиться в колею расследования, как маньяк внезапно пропал на целый месяц. Мы не могли найти ни единой зацепки, ведущей к нему. Обошли все лавки, где имеются бумажные пакеты, вызвали на допрос родственников и друзей убитых, пытаясь выяснить, с кем жертвы общались в свои последние дни жизни, или найти в них того самого маньяка. Но всё оказалось впустую.