Мы – это мы

Тень одним махом преодолела невысокий забор и скрылась в кустах. Заливистый смех, топот ног – и все стихло.

Джо, ругаясь на чем свет стоит, вернулся во двор. Весь мокрый от пота, с дрожащими руками, он яростно пнул подвернувшегося под ноги «призрака» и поспешил в дом, окна которого уже вспыхнули мягким желтым светом.

Тени, и впрямь смахивающие на Прислужников Темного, улепетывали со всех ног, петляя между домами. Остановились только на противоположном конце деревни, у дома кузнеца. Сразу за ним поросший травой пологий склон холма переходил в поле, а дальше чернел лес, непроницаемый для лунного света.

Сильный ветер гнал по небу облака, но летняя ночь была теплой, к тому же беглецы неплохо разогрелись. Сдерживаемый смех все еще разрывал их, и они попадали на траву в тщетной попытке его унять.

– Ты видел, нет, ты видел его лицо?!

– Он в штаны навалил, Всемогущим клянусь!

– Рыбий череп – вещь!

– Хэл, это просто отвал башки, ты лучший!

Самая высокая тень выпрямилась, свет луны упал на улыбающееся лицо мальчика лет тринадцати.

Темно-русые, слегка вьющиеся волосы растрепались, глаза горели диким весельем. Очень крупный для своего возраста, он обещал вырасти в могучего мужчину.

– Да, ничего себе получилось, – небрежно произнес он и собрал волосы в хвост, – только с флейтой переборщил. Хотел нагнать еще больше страху, а он сразу догадался.

– А чем он докажет, что это именно ты? – загомонили мальчишки.

Хэл усмехнулся и сыграл на коротенькой деревянной флейте нехитрый мотив.

– Давайте смотреть правде в глаза – я незабываем!

Мальчики обступили его, на всех лицах светился восторг, граничащий с обожанием. Казалось, они готовы подхватить своего предводителя и нести на руках, точно полководца, одержавшего блестящую победу.

Хэл покрутил флейту в пальцах, сунул за пазуху и скомандовал:

– Ладно, братишки, по домам. Завтра на прежнем месте.

Угловатые фигуры одна за другой растворились в темноте.

Оставшись один, Хэл какое-то время стоял, глубоко дыша и вслушиваясь в ночь. Вспоминал, как Аганн выскочил из дома чуть ли не чем мать родила, и злая улыбка играла у него на губах.

Наконец он встряхнулся, вздохнул и, осторожно оглядываясь, пересек пустынную улицу. Нырнул в узкую щель между подворьями и через несколько минут уже стоял возле своего дома. Крошечный, немного скособоченный, он стараниями матери смотрелся более-менее неплохо.