Жизнь после смерти

– Вань, на каждой перемене я буду навещать тебя. Все будет хорошо, ты главное, не переживай. Ты у меня такой смелый! – я попыталась обнять мальчишку, но он ловко увернулся.

– Ну чего ты, я уже взрослый! – возмутился он, чем насмешил меня. Раньше он не брыкался так сильно, когда я его обнимала. Как он резко изменился за такое короткое время!

– Если будет что-то не так, ты мне сразу пиши, телефон держи в кармане. Запомнил, как им пользоваться?

– Да запомнил я! Не дурак! – надулся Ванька. На самом деле, у нас не было телефонов, когда мы учились в Гимовской школе.

Они были нашей семье не по карману. Когда тетя Нюра купила нам самые дорогие модели в единственном местном торговом центре Авдеевки, мы долго не могли решиться, чтобы начать ими пользоваться. Настолько нам казалось это недосягаемой мечтой!

– Пиши мне в мессенджер, как у тебя дела. Каждые полчаса пиши!

Ванька посмотрел на меня, иронично скривив лицо, и я поняла, что веду себя как наседка.

– Ладно, пойдем. Сегодня начинается наша новая жизнь!

Элитная школа в Авдеевке заметно отличалась от Гимовской.

Хотя… Я была почти уверена, что дети тут такие же жестокие, как и в нашей прошлой школе.

Я рассматривала ребят, спешащих на занятия. Двух девочек, моего возраста, вылезающих из дорогого автомобиля и оценивающе смотрящих на меня.

Я не видела в них агрессии. Скорее, интерес. Но по инерции я сгорбилась, словно меня снова собирались избить.

В Гимовской школе нас обижали. Всех тех, кто учился на бюджетной основе. Там учились очень жестокие дети.

Впрочем, какие родители, такие и дети. В Гимов нас всех убили. Всех, кто был свидетелем того убийства, когда старшеклассники расправились со мной.

Кроме детей убили также и семьи, чтобы замять все. Царьков – главный враг и конкурент Авдеева, в Гимов настоящий царь и бог. Там он строит свои порядки. Что произошло между этими двумя никто уже не помнит. Их семьи всегда воевали. Только по характеру эти двое как братья-близнецы. Царьков тоже любит устраивать охоту на людей.

И если Авдеев убивает только случайных залетных, то Царьков любит убивать также тех, кто приезжает к нему в город и устраивается на работу.

На нашем кладбище было сто восемнадцать могил. И я даже не представляю, сколько человек там похоронено на самом деле, с учетом того, что в одной могиле иногда лежало по двое или трое!

Это обнаружил Макс, когда проверял “спящих”, как он их назвал однажды.

При воспоминании о нашем кладбище, у меня сердце кровью обливается.