Тьма

Что-то едва уловимое, но тревожно, коснулось грязным крылом его души. Игорь коротко ругнулся и передернул плечами, словно от озноба.

Пес, лежавший у его ног, отрывисто гавкнул и завилял хвостом, стараясь заглянуть в лицо хозяину. В его карих глазах читалось недоумение, словно воспоминание о ночном кошмаре передалось верному псу, вызывая в его голове, непостижимые собачьему разуму ассоциации. Ганс заскулил, затявкал и попятился от Игоря, замершего с отсутствующим взглядом.

В ответ на лай пса, словно пистолетный выстрел, разорвал тишину натужный рев и чихание мотора машины, которая столетним стариком одолевала казавшийся непосильным подъем в гору. Пес и хозяин одновременно вздрогнули, услышав громкий звук, разрезавший ржавым ножом тишину весеннего вечера. И карканье стаи ворон, сорвавшихся с окрестных деревьев и заполнивших крылами почти все небо, показалось логичным отголоском ночных кошмаров.

А в реальном мире звучала музыка…

– Игорь, ты там не пример к крыльцу? – Николай с легким недоумением посмотрел на компаньона, высунувшись до пояса из окна. У него из-под локтя выглядывала белокурая головка Леночки. Ее личико, словно праздничный торт, было перемазано кремом. – О чем задумался?

– Да, так… О своем, о женском… О комбайнах, – Игорь усмехнулся и мотнул головой в сторону улицы. – Длинный едет.

В этот момент, подтверждая правоту его слов, из-за кустов черемухи, заполнившей палисадник, высунулся нос светло-зеленого «Москвича». «Москвичонок» то ли чихнул, то ли кашлянул, и застыл у калитки.

– Господи! – с деланным вздохом проговорил Мошкарев. – Когда вы свои «гробы» в порядок приведете?

– Иди ты, кобель… – Николай сделал неприличный жест рукой, и исчез в окошке.

А дряхлое нутро 412-го «Москвича» уже исторгало из себя прелюбопытную компанию.

Оглушительно грохнув задней дверкой, из машины выбрался рослый и широкоплечий брат Игоря – Вячеслав. Студент последнего курса экономической академии, он приезжал в город изредка, в короткие перерывы между занятиями и тренировками в хоккейной команде. Несмотря на кажущуюся заторможенность и флегматичность, Вячеслав иногда просто поражал окружающих взрывами активности и остроумия.