Фамилия

– Думаешь он заменит Артура?

– Артура никто не заменит, – широкие плечи устало опускаются и Герман ведет подбородком в сторону. Цепляет с комода наручные часы и защелкивает браслет.

– Не следовало тебе его убивать, – говорю мягко, и тут же сталкиваюсь с взглядом темно-карих глаз. Герман оборачивается и смотрит на меня в упор.

– Нет, следовало. Он посягнул на моё! Всем известно, что ты – моя собственность. Им не позволено говорить с тобой и приближаться без ведомой на то причины. А он решил, что ему все можно.

И поплатился! – горячность в тоне пугает, но я уже привыкла к вспыльчивости моего мужчины, поэтому лишь веду плечом, сдаваясь.

– Я буду скучать по тебе, – говорю примирительно. – Поскорее возвращайся.

Герман подходит к постели, садится на ее край и отводит с моей щеки прядь темных волос. Смотрит пристально, будто пытается проникнуть в мою голову и прочесть мои мысли. Но я уже привыкла к его взгляду. Он всегда так смотрит. И раз мне нечего скрывать, я отвечаю ему таким же взором.

– Когда ты понесешь и родишь мне сына, я на тебе женюсь.

Я едва уловимо вздрагиваю, понимая, что выдала себя лишним взмахом ресниц. Родить сына Герману Орсини – честь и мечта всех эскортниц, которые охотятся за богатыми мужьями. Так почему же меня так пугает перспектива стать его женой? Почему от одной мысли, что я буду носить под сердцем его ребенка, кровь стынет в жилах?

– Тебе понравится, – читает мои мысли и медленно, как будто я сделана из хрусталя, гладит скулу. – Мое семя уже в тебе, и скоро все задуманное свершится.

Поднимается с постели, а я доверчиво провожаю его взглядом, и только когда за Германом закрывается дверь, я позволяю себе выдохнуть.

Резко поднимаюсь с постели, торопливо врываюсь в ванную и открываю горячий душ, который только стерпит кожа. Струи ударяют по ней, обжигают, но я лишь покорно стою и не шевелюсь. Меня начинает бить дрожь.

Если бы у меня была возможность, я съездила бы в город в первую попавшуюся аптеку и купила экстренную контрацепцию.

Но из этого ада под названием особняк Германа Орсини, он же Фамилия, запрещено выезжать. Я в плену здесь уже шесть лет.

Упираюсь руками в горячий кафель, поднимаю лицо горячим струям.

Он убил Артура – единственного человека, которому я доверяла. Единственного, кто помог бы мне сбежать из этого ада. И больше надежды нет. Нет и лазеек, ведь Артур – единственный, кто знал путь из этого места на большую землю. А больше такого человека нет.