Голиафские битвы

И только когда кровь подтелка к его ногам, мальчик очнулся и подбежал к папе. Он рыдал, уткнувшись в бездыханную грудь, и не мог остановиться.

Глаза убийцы излучали спокойствие и удовлетворение. Через мгновение на место драки прискакало несколько вооруженных людей. Сначала все подумали, что это местные хранители порядка. Но позже все поняли, что это была личная стража победителя.

– Хорошо, что не вмешались, – сказал он, обратившись к начальнику стражи.

– Я знаю, что Вам необходимо поддерживать форму, милорд.

– Черт, да это же Артур Торс, будь я проклят! – послышалось в толпе.

Это и правда был он, глава тайного ордена Скорой Власти, бретёр и дуэлянт, бесстрашный и безжалостный убийца. Правда и то, что и к нему судьба была безжалостна, но об этом чуть позже.

– Да, вы правы. Это я, – ответил убийца. И не без сарказма добавил:

– Прошу простить меня за этот мелкий инцидент. О ребенке этого простолюдина я позабочусь, не волнуйтесь. С тех пор, как моего мальчика нашли убитым под центральным прилавком рынка, не было дня, чтобы я не появлялся на рынке.

Трепещите, хамское отродье! Я отыщу убийцу своего ангелочка!

– Посмотри на меня, – обратился он к Вилли. Стража быстро подняла ребенка с окровавленным лицом и встряхнув поставила перед своим господином. И тут произошло нечто невообразимое. Вилли оказался похож на убиенного сына Артура Торса как две капли воды.

– Неужто Господь вернул мне сына?

Слезы ручьем потекли из его глаз. Он шагнул к ничего не понимающему мальчику и заключил его в объятия.

Вилли не сопротивлялся, похоже, он был в прострации.

– Сынок! Маленький мой! Живой! – кричал Артур Торс, как полоумный. Опомнившись, он свирепо повернулся к толпе – к невольным свидетелям минутной слабости. И кто знает, чем бы все закончилось, но толпы уже не было, чувство самосохранения рассеяло ее, пряча глаза люди спешили унести ноги.

– Ты будешь жить со мной, – обратился он к Вилли, бережно вытирая кровь и слезы с лица ребенка. – Мы с почестями похороним твоего отца и пригласим самых достойных священников помолиться за его душу.

Затем заберем всю твою семью в наш дом… Что? Кроме матери, нет никого? Ну, мать и заберем. Вам будет хорошо у меня, увидишь.

Мальчик уткнулся в плечо Артура и, похоже, лишился чувств. Стража водрузила убитого вместе с сыном на коней, и кавалькада ускакала прочь. – Ты будешь жить со мной, – обратился он к Вилли, бережно вытирая слезы на лице ребенка. – Мы похороним твоего отца и заберем твою мать в наш дом.