Восставший

Когда же купца спросят о способе, каким пророк донес мысль, Аменабар будет лишь многозначительно усмехаться: такое, мол, словами не перескажешь…

Рихтер повел ладонью, разворачивая оставленное посетителем подношение. Завернутые в обычную газету, тут лежали несколько монет, две головки Республиканского сыра, пакет острой приправы и банка с черной икрой. Все, как обычно – почему-то пришлые считают, что деревенским недостает местных продуктов… Впрочем, он-то как раз не деревенский, так что чуточку разнообразия не повредит.

Нергал протянул ладонь к банке и вдруг замер, уставившись на обрывок газеты. Проведя рукой, отстранил содержимое свертка в сторону, оставив перед собой лишь потрепанную обертку. Взгляд уцепился за черно-белую газетную фотокопию, откуда на мужчину смотрело до боли знакомое лицо. Образ, приходивший во снах, не дававший опустить руки и сгинуть. Глаза, дарящие надежду и свет.

Переключив внимание на текст, Рихтер прочел заголовок: «Клаудия Сенна – смерть шарлатанке!».

Мужчина нахмурился, не понимая, как редакция допускает подобные вольности в названиях. Чем больше Нергал углублялся в чтение, тем мрачнее становилось выражение лица, тем явственней проступал на нем давно забытый оскал ассасина.

Автор статьи, некий магистр Клемонт Агилийский, начинал с того, что подробно расписывал биографию Клаудии, преподнося каждый из ее эпизодов исключительно с негативным окрасом. Богатые родители? – значит изнеженная буржуйка.

Отличные оценки? – вычурная зазнайка. Прекрасная внешность? – ветреная кокетка. Великолепный магический дар?

А вот с последним Клемонт был категорически не согласен. Во второй части статьи он переходил к разбору профессиональных достижений чародейки, раз за разом низводя все заслуги заклинательницы либо до успехов ее подопечных, либо вообще до удачного стечения обстоятельств.

Наконец, в заключительной трети магистр переходил к откровенным оскорблениям и брани.

Тон статьи терял хоть какой-то намек на академичность, скатываясь к банальной ругани. Автор смешивал героиню с грязью, раз за разом повторяя неприкрытые угрозы в ее адрес.

И за всей этой напускной злостью, выпущенной на потеху публике, Нергал явственно ощутил вполне реальную опасность для Клаудии. Статья являлась очевидным предостережением, намеком на скорую и жестокую расправу в случае, если женщина откажется от сотрудничества.