Хранитель рода государева

Одежда на теле Голицына разлетелась в клочья, когда он высвободил всю свою мощь, моментально увеличиваясь в размерах. Огромные мышцы бугрились венами, а всё тело покраснело от моментально разогретой до нереальной температуры крови.

Только монстры вроде Голицына были способны на подобное. Любой другой человек на их месте давно бы умер. Но физики его уровня, наоборот, от этого становились в разы сильнее. Правда, потом их ждал серьёзный откат, с которым без помощи хорошего целителя не могла справиться даже их чудовищная регенерация.

Раздался хлопок и моё тело вместе с приличным куском стены вылетело из комнаты. Я даже не заметил, когда Голицын нанёс свой удар.

Из-за окружающего меня кровавого доспеха я не сразу понял, что моя собственная кровь стала его частью, пытаясь залатать прореху, оставленную моим противником. Вот только это было бессмысленно у меня полностью отсутствовала правая половина груди, уничтоженная всего одним ударом.

Пара секунд и моё изуродованное тело упадёт перед усадьбой. Яркая вспышка света, пронизывающий ледяной ветер и моментально наступившая тишина дали мне понять, что я выполнил свою клятву. Император нашёл Настю и теперь совершенно точно не будет сдерживаться.

***

– В какой уже раз ты оказываешься у меня в гостях?

С каждым разом этот голос начинает мне нравиться всё больше и больше. Есть во всём этом какая-то изюминка. Загадка, которую мне хочется разгадать.

Вот только причина, из-за которой я сюда попадаю совсем дерьмовая.

– В третий. – начав потихоньку открывать глаза, ответил я.

– И все три раза ты умираешь из-за одной и той же девчонки?

– Не из-за девчонки, а из-за долга и клятвы, которую я дал уже очень давно.

– Ну так забей на эту клятву и долг! Делов-то! Зато останешься жив.

– Лучше смерть, чем жизнь с осознанием того, что я не выполнил своего долга и не сдержал клятву.

– Очень ты странный человек Серёжа. Впервые мне попадается подобная упёртость, что ли.

А, правда, как это назвать? Благородство? Честность? Верность? Альтруизм?

А возможно и всё это, вместе взятое. Честно я даже не знал.

Любое из этих понятий плохо подходит ко мне, как к человеку. Я терпеть не могу делать другим добро, не ища в этом собственной выгоды. Могу легко соврать, если посчитаю, что это принесёт мне какую-либо выгоду.