Ричбич

Он же не просто человек, а заслуженный тренер России. Звезда, шишка в мире спорта. Он таких людей лепил. И из меня хотел слепить. Сейчас домой к нему вернусь – скажет укоризненно: я же говорил. На тренировках все время выжидающе смотрит. Думает, расплачусь и к нему побегу: «Папочка, миленький, прости дочку-дуру!» Дура-то я, может, конечно, и дура, но мне не за что просить прощения. Никого я тогда не оскорбляла. Сказала просто, что хочу жить самостоятельно и не в общежитии колледжа. Как он смотрел. Это был не взгляд отца.

Это был взгляд надзирателя.

…Никогда не обращала внимания, какой сырой и спертый запах в спортзале. Это и не удивительно. Ведь тут занимается по пятьдесят человек в день. У некоторых по две тренировки. Прыгают, прыгают. Зачем прыгают? У половины из присутствующих нет даже малюсенького шанса попасть в отборочный. Две трети от второй половины более или менее могут делать контрвыпады, чем удивят, возможно, соперника, но тут же сдуются. Еще треть делает технически правильно выпад, еще треть из них – третью и четвертую защиты.

И все. Они еле живые. Ноги медленные, словно поломаны в трех местах. Ни грации, ни пластики. Если и выигрывает кто из них, то случайно. И потому, что с другой стороны им достался олух с навыками из первой половины.

Я люблю шпагу. В отличие от рапиры и сабли, у нее больше свободы. Состязание на шпагах приближено к реальному бою. Здесь меньше ограничений. Ты не должен ждать атаки, чтобы, отбив, контратаковать. Ты просто рубишь, рубишь.

…Запах все же спертый. Раньше не замечала. Противный, смрадный. Думала, сожгла нос на работе. Нет, чувствую.

Руки сегодня тяжелые. Перчатка от нескольких лет усилий пропиталась потом, периодически ее все-таки нужно стирать. Достаю из шкафа маску и шпагу. Иду мимо одинаковых рядов шкафчиков коричневого цвета – пережитка обшарпанного прошлого. Лампы сверху горят через одну. Сколько занимаюсь в этом зале, столько лампа над выходом мигает. Сообщает: выход здесь.

Зал почти такой же большой, как баскетбольный. Светлый. И эта коричневая краска, что на шкафчиках, теперь здесь и на полу. Раньше на это я тоже не обращала внимания. Они ею все покрасили? Смотрю себе под ноги. Протертые некогда белые кроссовки посерели, стоптавшись на сторону. Я их купила на первые выигранные деньги на чемпионате Европы в Торуне. Мы пили всю ночь, а наутро я забрала медаль. Все это похоже на затянувшуюся игру, детскую шалость.