Продавец пуговиц

Он не чувствовал себя больным, но хотел избавится от того, что прилипло к нему, внутри или снаружи неважно – нужно отогнать это «…или наотмашь, что ли, ударами, или словом заветным каким» как можно дальше. Он открывал глаза и ощущал рядом с затылком холодное крутящееся веретено с нитями человеческих жизней, с нитью его жизни.

– Ну, ты идешь? – голос откуда то издалека звал его, но Алексей не различал слов.

Аня заглянула в большие серые глаза:

– Леш, с тобой все нормально? Домой собираешься?

Она коснулась холодными ладонями побледневшего лица.

Алексей встряхнул головой, русые с карамельным оттенком волосы рассыпались облаком и снова послушно улеглись кудрявыми прядями:

– Да, конечно, пойдем! Я устал, да и эта инсталляция…

– Брось ты! Ничего особенного. Выход там!

– Ну да. Выход! Ты знаешь, где выход, – как в бреду шептал Алексей.

– Я же обещала, что выставка будет очень впечатляющая, но не надо так все воспринимать. Придешь домой – ложись спать! На тебе лица нет! Ты не заболел? Давай номерок! Может зря я тебя позвала, дорогой? Заканчивай со своим творчеством! Встретимся на выходные? Пусть не на эти.

Через недельку. Я главного то и не сказала тебе, – Аня говорила и говорила очень быстро, Алексей не разбирал звуков и не улавливал смысла, у него в голове плодились свои слова, фразы, предложения, тексты:

«Все, что я делаю, к чему стремлюсь – чушь. Куда я собрался? На море? Семь лет работ и нулевой результат. Я просто ничтожество. Опять.

Опять это начинается! Может кто-то и добивается чего-то в жизни, но не я. Мое место у под – ножь – я! Бог, раздавая таланты, закончил прямо передо мной, и я ушел ни с чем. Сколько людей простояло в этой очереди? Я оказался последним!»

И эти размышления снаружи вкладывались в мозг, нашептывались, напевались, вкручивались.

Слова Нюры так и не добрались до уха ее друга. Он оделся, попрощался и уже шел пешком, петляя по переулкам и заходя в темные дворы. Листья под ногами не хотели шуршать и хрустеть: они хлюпали, чавкали и цеплялись к подошвам.

Порывы ветра то и дело трепали кудри Алексея, и он поднял повыше воротник пальто, прижимая волосы, пряча локоны за уши и втягивая от холода шею.

Деревья еще не смогли полностью избавиться от надоевшего наряда. Пышные ошметки зелени и желтые лохмотья мотались, таская за собой усталые ветви. Не видно ни одной звезды – тучи, затянувшие небо с раннего утра, упрямо висели в осеннем воздухе.