Продавец пуговиц

Не повинуясь взбешенному ветру и нарушая законы природы, они укрылись темнотой и спрятались от людских глаз.

Алексею не удавалось избавиться от навязчивого голоса, который разрушал все его планы, надежды, цели. Зайдя между домов, стоящих неожиданно близко друг к другу он присел на корточки и закрыл уши руками. Пронзительно громкий, истошный крик разбудил задремавшую старуху с первого этажа. Она вскочила, подбежала к окну. Заклеенное к зиме липкой лентой, окно не поддалось встряскам старухи, и та стала ругаться через стекло, грозя кулаком.

Теперь сухая фигура скрылась в комнате. Старуха похоже была бессмертна, потому что даже подумать о том, сколько ей приблизительно на вид можно дать лет, было страшно. На втором этаже мужская рука поплотнее задернула штору, на третьем закрылась балконная дверь.

«Я много возомнил о себе. Я неудачник. Посвятить себя такой ерунде! Ладно бы руки из того места росли. А при моих способностях жил бы спокойно со своей Нюрой и не трепыхался! Куда я полез? Ради чего? – крик не помог, и Алексей слышал мерзкий голос.

 – Пуговицы! Какая глупость!»

Старуха вернулась с миской и залезла на подоконник. Открылась форточка, оставленная для проветривания свободной от стягивающих все окно клейких полосок. Пахнуло сыростью и перекипяченным борщом с чесноком. Час назад старуха прогнала орущих котов, выплеснув на них воду, и сейчас она была готова испробовать свой метод на человеке, мешающим спать.

«Пуговицы, – думал теперь сам Алексей. – Может весь этот бардак в голове из-за того, что я пропустил одну пуговицу, застегивая рубашку? Неужели это правда? Нужно было перестегнуть весь ряд! Да! В этом все дело! Конечно! В этой нелепице все дело? Именно нелепице – не слепилось, пошло не так».

Алексей сделал несколько шагов и снова остановился. В свете фонарей, дежурящих у одного и второго дома, он увидел свою тень, преломленную стеной. Шли минуты. Сморщенное, как сушеное яблоко, лицо снова появилось перед Алексеем в следующем окне. Старуха стучала по стеклу рукой. Алексей отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, и снова посмотрел на тень – самая обычная тень, которая получается, когда проходишь мимо фонарей – раздвоенная.

Старуха снова взбиралась на подоконник, пытаясь ухватиться корявой рукой за откос, изрядно покусанный временем.

Сегодня обычная тень выглядела как-то иначе, ненормально: ты сам, хоть и сломанный пополам, а рядом черный человек, целый и невредимый.

Пройдя еще пару кварталов, Алексей оказался у старой пятиэтажки.