21 Добрая Сказка

У кого-то один, у кого-то двое, так что вскоре дом превратился в шумливо играющий, не признающий различий и возрастов единый организм, увлеченно терзающий игрушки которым было не один десяток лет, а некоторым и сотня перевалила. Но дети есть дети и их не интересовал возраст, их привлекал сам азарт и неуёмная фантазия, которую можно было воплотить в игре.

Взрослые женщины вышли из дома оставив всю ораву под присмотром соседки Светланы. Наступало время действий. Вздохнув и поправив вдовий платок, на кичке Фёкла Гавриловна, выглядела, преобразившись.

Огонь в её глазах казалось, метал отблески на всё, на что падал взгляд женщины. Все подобрались, понимая, что сейчас всё и начнётся. Решено было начать по левой стороне, со стороны дома Светланы. Выстроившись вокруг заколоченного дома женщины, взявшись за руки, образовали полукруг. Две крайние, возложив руки на плечи старухи, замкнули на ней эту живую энергетическую цепь. Казалось электричество пробежало по всем присутствующим. Строгие лица, и закрытые глаза старухи, стали отсчитывать секунды перед свершением выбора дома.

Заговорившая распевно Фёкла Гавриловна, уже не казалась древней старухой, но полной сил мудрой женщиной:

– Вот стою я напротив дома жилого, что напротив поля чистого. Зову призываю матерей богородиц в помощь себе. Зову призываю: Макошь матушку, Живу богородицу. Ладу миролюбицу, Мать Сыру Землю кормилицу. Вы придите, помогите. Внучке Свароговой дом укажите. Пусть корнями дом с землёю свяжет, да своё согласье покажет.

Гой!

Прошла минута и ни чего не происходило. Фёкла Гавриловна, вздохнув побольше воздуха, вновь на распев стала произносить ещё более древнее заклинание:

– Предки по окнам, чуры по углам. Святая роса на кровельке. Круг моего нового дому тын железный. Огонь жарок, от земли до небеси. В каждом углу по чуру стоит, в самых дверях Сварог сидит. На самой крыше полымя горит, железный тын стоит. Никому не доступно до дому моему. Гой! Все четыре богородицы со мной и с моим новым домом! Гой!

Внезапно от дома повеяло таким холодом, что в жаркий летний день, показалось, будто на секунду наступила зима лютая.

Женщина что стояла слева от бабки Фёклы не выдержала и произнесла:

– То ж дом утопленника Семёна, не пустит он к себе. Вот льдом морозным и полыхнуло.

Фёкла Гавриловна грозно посмотрела на посмевшую заговорить, и глазами метнувшими молнию, казалось, пригвоздила ослушницу к земле уличной.