Дело Ведьмы

Шериф же, водрузив свой зад на деревянный табурет, принимал подати и ставил галочки в толстой книге. Ванда, спешившись и взяв в руки повод, шла к храму в общей толпе. Зрелище, уведенное ею, ужасало своей жестокостью. Вдова, рыдая, протянула поводья шерифу, умоляя:

– Пожалуйста, не убивайте его! Можете запрячь в повозку, пахать на нём, только одного прошу: не убивайте!

– Давай иди, без тебя разберёмся!

Друг за другом прошли все жители. Подошла очередь несчастной женщины, лишившейся внучки. Она подошла к шерифу и, протянув ему десять фунтов, произнесла почти твердым голосом:

– Вот деньги, верни внучку.

– А я, бабуля, передумал! Давай деньги! – проорал монстр, отбирая золотые монеты и бросая их в общий мешок.

– Но ты обещал! Верни мне мою внучку, чудовище! – зарыдала старуха, крепко вцепившись в рукав представителя королевской власти. В ответ на это шериф наотмашь ударил женщину, упавшую на землю. Это была последняя капля, переполнившая терпение Ванды.

– А ты можешь только избивать женщин и отнимать дочерей?

– Что ты сказала, мелкая потаскуха?!

Глаза девушки пылали зелёным ведовским огнем, а разметавшиеся рыжие волосы напоминали языки пламени.

Шериф подошёл к ней и попытался ударить, но Ванда, вскочив в седло, ловко подняла жеребца на дыбы. Шериф упал, а девушка, выхватив у него пищаль, опустила коня и медленно произнесла:

– Встань!

Он подчинился, с опаской глядя на дуло пистолета, направленное ему точно в лоб.

– А теперь отпусти девушку.

– К-какую девушку? Не-не знаю я никакой девушки.

– Её внучку!– Ванда указала на женщину, поднимавшуюся с земли.

– Ты что сдурела? Не знаю я никакой внучки!

– В самом деле?– произнесла Ванда, направляя пистолет на замок, висящий на дверце фургона.

– Стой! Не смей! – шериф бросился к ней и попытался остановить, но было уже поздно. Девушка спустила курок, и пуля полетела к цели. Секунду спустя замок упал, дверь открылась, а из фургончика стали вылезать люди, щурясь на тусклый солнечный свет пасмурного дня.

Далее произошла долгожданная встреча с родственниками. Ванда молча наблюдала за этой сценой и, почувствовав себя лишней, вскочила в седло и ускакала.

Она остановила лошадь только тогда, когда деревня осталась далеко позади, а гомон радостной встречи затих вдали. Спрыгнув на землю, она села на корточки и зарыдала в голос. Сознание того, что у неё нет семьи, поразило её только сейчас.