Танец масок

Тоже не на равных – как могут человек и сама природа быть равны?..

Сейчас танец напомнил бокал крепкого вина. Фрида не чувствовала восторга, хотя давно ждала, что её пригласят. Какой восторг – раз за разом окунаться в чужую боль? Даже прикосновения рука к руке горчили.

Воздух, до этого неподвижный, теперь дохнул ветром в лицо. Ледяным ветром. Фрида поймала ничего не выражающий взгляд Лесного короля и отняла руку, отвернулась. Правда, не успела сделать и шага.

– Куда же ты, танцовщица? – Горячие руки легли ей на плечи, обожгли сквозь ткань платья.

 – А как же твоё желание?

Фрида обернулась, собираясь сказать, что ей от него ничего не надо. Что может быть нужно от умирающего? А что он умирал, Фрида не сомневалась. Этот сладковатый запах тлена, фейри, отравленного железом… Ей не хотелось лезть в его болото боли, совсем не хотелось.

Тенями зашевелились вокруг фейри, снова зазвенели бубенцы и колокольчики, перед глазами качнулся знакомый уже ясень – и Фрида ахнула: рогатый незнакомец, не дожидаясь ответа, поднял её на руки и понёс к краю поляны, прочь от праздника.

Фрида почему-то не сопротивлялась, наоборот, прильнула к его красивой – о, духи леса, действительно очень красивой – груди. Закрыла глаза, откинулась, полностью расслабляясь в его руках. Чувствовать мужскую силу и надёжность ей было внове… и очень приятно.

– Так чего же ты хочешь, девочка?

Теперь они сидели на берегу озера, над которым парили светлячки. Стояла ненормальная, чуткая, тишина – Фриде казалось, что всё: и деревья, и трава, и даже луна со звёздами смотрят сейчас на них.

Наблюдают. Наверняка так и было: лесному королю тоже было любопытно. «Это не твоё дело!» – мысленно возмутилась Фрида, но тут горячие руки рогатого наглеца коснулись её плеч, легли на броши, скрепляющие платье, и Фриде стало не до того.

Она дёрнулась – резко, сильно, но незнакомец рук не убрал. Это было… странно: ощущать его жар на своём теле вне танца. Это было… возбуждающе.

– Что ты себе позволяешь?

– А ты разве не этого хочешь, малышка? – сверкнул он улыбкой и качнул головой – звон бубенцов утонул в ненормальной тишине.

– Я не… – Фрида задохнулась, когда его руки всё-таки расстегнули броши, и ничем не сдерживаемая ткань стекла с её плеч, обнажив грудь.

Они смотрели друг на друга, Фрида и этот наглец. И Фрида сжала руки в кулаки, но не сделала ни движения, чтобы прикрыться.

Он потянул носом, снова звякнули бубенчики.

– Я чувствую страх, – его голос звучал удивлённо.