Я спас СССР. Том II

Так что утром 17 июля я уже сидел в приемной зятя Хрущева. Аджубей оказался ранней пташкой – пришел задолго до секретарши. Удивленно посмотрел на меня. Я глубоко вздохнул, решаясь.

– Ко мне?

– Да, Алексей Иванович. – Я сделал шаг вперед, в кабинет. Все, дорога назад отрезана.

Редактор мне сразу показался нездоровым. Одышливый, покрасневший. Явно высокое давление на фоне избыточного веса. К тому же от мужчины ощутимо попахивало перегаром – похоже, вчера много пил.

– Ну, заходи, тезка…

Мы вошли в кабинет, Аджубей грузно опустился в кресло за рабочим столом.

Я примостился рядом на стуле, поставил на столешницу диктофон «Филипс».

– Прочитал твое интервью Седову. – Редактор закурил, пустил струю дыма в сторону окна. – Надо связаться с Михалковым и попросить его о комментарии. Дадим врезкой к интервью.

– Комментарий про что?

– Как про что? Ты же его слова в гимне СССР поправил? Авторское право у нас еще никто не отменял.

– Допустим, он против. – Я, разозлившись, поднял глаза к потолку.

Не о том говорим. Какая ерунда – будут у гимна страны новые слова или нет. Самой страны через двадцать семь лет не станет. А теперь, может, даже раньше. Я потрогал рукой клавиши «Филипса». Пальцы чуть подрагивали.

– Тогда я не знаю, что делать. – Аджубей глубоко затянулся сигаретой. – Без одобрения Михалкова скандал случится.

– Никита Сергеевич уже велел записать новые слова хору Александрова. – Я пожал плечами. – Михалков что, с ним теперь спорить будет?

– Я знаю. – Редактор раздраженно вдавил сигарету в пепельницу.

 – Брежневу вечно больше всех надо, везде лезет, во все свой нос сует. С гимном надо было сначала ко мне прийти!

Кем себя Аджубей воображает?! Вообще-то Брежнев сейчас – второй человек в государстве… А совсем скоро может и первым стать. Я еще раз тоскливо посмотрел на диктофон.

– Это случайно получилось на приеме у Фурцевой. Экспромтом.

– А нам потом этот экспромт разгребать! Ладно, выкладывай, с чем пришел?

Я побарабанил пальцами по столешнице.

Включать пленку или нет? Слишком уж Аджубей слаб и боязлив. В моей реальности он тоже узнал заранее о заговоре, но испугался и ничего не сделал, чтобы спасти тестя. Наверное, я зря с него начал. Ладно, прогонит – пойду к Мезенцеву. Генерал – мой последний шанс.

– Пришел с бедой.

– Ну давай, не тяни кота за яйца.

– Я был у Брежнева дома… записывал его мемуары. И на пленку случайно попал вот этот разговор. – Я нажал на кнопку воспроизведения.