Ряби в спорах

Так и не вспомня ключевую мысль, он, опомнившись, встрепенулся от боли из-за упавшей на ногу покрасневшей докрасна кочерги, сделав пару глотков бренди, он опять продолжил свои вечерние излияния… И вот опять тот же камин, всё также на своих местах, но уже что-то, да не то, освещение поменялось, и дело не в вечерней ряби в окне, свет, хотя бы и неяркий, разлился по комнате. Это и ещё ряд неясных воспоминаний, немного страшных, ведь он впрямь подумал, что он уже не на том свете, ведь по всем канонам в западной комнате уже царила ночь. Ох уж эти пробуждения, комом в горле, нет, скорее уж позывы непокойного сердца. Одним словом, рефлексия… Вечерний сумбур… Пора прекращать принимать эти круглые, похожие на морские гладыши препараты вприкуску к крепкому спиртному. Да и в самом деле, о каких может идти речь сновидениях, если их обрывки хоть ярки и оставляют свой след, но всегда такие короткие, выдернутые бредовым рассудком из каких-то там подсознательных областей. Встрепенувшись, опомнился старичок-лесовичок, как иногда он себя называл, повторно думая сразу в двух направлениях… Чем бы заняться, если вчера была засолена половина бочки грудины с солониной с утра и до вечера. Остаётся, пожалуй, рыбалка, ибо рыбалка по ту сторону долины была обычным промыслом, здесь это было просто отдыхом с оным количеством бонусного и полезного сырья в виде не так знакомых многим нескольких пород рыбы. С целью перспективных мест голец и хариус, и чуть ниже за излучиной щуки. Места зимней, а не летней рыбалки. Гладкоствольная одностволка, подбившая в прошлый раз двух уток, что оказались рядом не в тот ровен час, нуждалась в уходе, лесник понимал, что без неё его поход не удастся. Он будет приветствовать товарища, чьи выстрелы этого же калибра он постоянно слышит. И слышит ли? Вопросы, всегда одни вопросы, как же здорово, что вариант один, с одной стороны, наверное, потому здесь и живёт. Силки с капканами стояли на своих привычных местах и приносили на себе доброе число полненького уже летнего рысака. Половина избы была завалена книгами, в основном томами классики, от пола до потолка. «В самом деле бортничество – не мой конь», – сказал Мэйджис, приглаживая снасти к длинной удочке.