Трогать нельзя

Секс один раз за ночь, и потом не расшевелишь ее. Только стонет жалобно: «Сереоооожаааа…» И максимум, что делает, ноги раздвигает.

Честно, вот по-всякому ее кочегарил. Без толку.

Короче говоря, я так понял, что первый месяц – это что-то вроде тест-драйва было. Типа, показать себя во всей красе. А потом уже все. Отношения устоялись. Все круто.

А все не круто.

Но да хрен с ним.

Может, это период у нее такой, бывают же у баб всякие там гормональные херовины.

Выдыхаю.

Ладно.

Работа. Завтра работа.

Жизнь – прекрасна. Прекрасна жизнь. Да. Повторяй себе почаще это все.

Из ванны выхожу практически спокойным и даже в каких-то местах счастливым. И чего я вижу?

Моя растекшаяся амебой буквально пять минут назад женщина очень даже шустро ковыряется в телефоне! Моем! Ну, это уже пи**ц, ребята.

– Сереж… Это просто… Он зазвонил, и я… – я не слушаю бред, знаю, ничего умного не скажет.

– Забирай вещи и вали.

– Сереж… – она глупо улыбается, словно не верит, что я ее выгоняю, – да ты что? Я тебе правду говорю… Я просто…

– Такси сама вызовешь?

Я прохожу мимо, выхватываю телефон из рук.

А время, на минуточку, третий час ночи. И что, интересно, моей сестре могло понадобиться от меня в три часа ночи?

Сердце неожиданно глухо ухает в желудок и, судя по ощущениям, пробивает себе дорогу к пяткам.

Не обращая больше внимания на щенячий взгляд Маринки, я набираю сестру.

– О! Братуха!

Тааак… Судя по голосу, Татка на жоре.

– Ты где?

– О как! Ну ты как всегда, Серый! А сказать привет сестренке? А сказать: «Как дела, сестренка»? А пожелать сестренке хорошего начала июля?

– Ты. Где???

Я стараюсь говорить спокойно. Ну очень стараюсь. Но с этой дикой мартышкой никакого спокойствия не хватит. К тому же на заднем плане я слышу бумцанье музыки и разгульные голоса. Мужские. От этого моментально начинает сносить крышу.

И я не хочу сейчас анализировать, почему это происходит так быстро.

Остановимся на искренней любви. Братской, естественно.

– Яааа? – она дурашливо хихикает, а потом неожиданно всхлипывает. И этот ее всхлип, тихий и горький, болезненно отдается в груди, мешая дышать. – Я не знаю, где я, братух. Не представляю даже. Здесь есть речка. Или озеро? И еще есть шашлыки. Я иду купаться. Лето же, конец уже. А я еще ни разу.